Владимир Обручев - От Кяхты до Кульджи - путешествие в Центральную Азию и китай. Мои путешествия по Сибири

Из-за этих хлопот не удалось сделать более далекие экскурсии, и только один раз мы с миссионером прогулялись к кумирням нижней части правого склона долины, где я осмотрел выходы красных песчаников и конгломератов, интересные тем, что из них в разных местах вытекают источники, вода которых вертит колеса небольших мельниц, а затем идет на орошение полей многочисленных селений на дне долины. Для водоснабжения города на берегу Желтой реки поставлено огромное колесо, к ободу которого прикреплены кувшины: колесо вертит сила течения, а вода из кувшинов сливается по желобу в канал, по которому она течет за городскую стену в бассейны, где отстаивается. Но так как колесо поставлено на определенном уровне, то при мелководье оно уже не может черпать воду, и тогда нанимают людей, которые черпают воду ведрами в реке и льют ее в желоб. Это своеобразное водоснабжение большого города возможно только в Китае, где труд человека ценится очень низко.

Отъезд из Ланьчжоу. Живописные холмы. Китайское войско. Соляной промысел. Долина реки Чагрын-Гол. Перевал через Наньшань. Город Ланьчжоу. Резиденция Сисянь. Неудачный колодец. Китайские углекопы и их заработок. Пояс оазисов. Миссия Сюдьячуань. Еще углекопы. Пища бедного китайца. Город Ганьчжоу. Дорога в Сучжоу. Первый европеец в городе Чжэнфань. Пыльная буря. Окраина пустыни.

Наконец мои сборы в Ланьчжоу кончились. Теперь мне предстоял путь по западной части Ганьсу, сначала через горные цепи Наньшаня, а затем по культурной полосе, вдоль северного подножия этой горной системы до г. Сучжоу, откуда я собирался начать исследование Наньшаня. Этот же путь с некоторыми изменениями я вторично проделал весной следующего года и, во избежание повторений, соединяю наблюдения обоих лет в одной главе.

Утром 30 марта вновь нанятый возчик, избегнувший благодаря этому реквизиции под перевозку телеграфной проволоки, пригнал своих мулов в миссию, завьючил их, и мы тронулись в путь. Обогнули город, миновали мост «чудо техники», несколько верст ехали вдоль левого берега Желтой реки у подножия холмов и затем свернули вглубь их. В этой части они оказались еще интереснее, чем на нашем пути в Ланьчжоу. Глубокие долины прорезали не только толщу лёсса, но и подстилающие третичные красные песчаники, глины и конгломераты, которые образовали на склонах холмов разнообразные столбы, башни и карнизы.

В одном месте среди долины стоял высокий холм, похожий на древний замок, сооруженный человеком, вроде парижской Бастилии, с угловыми башнями и стенами красного цвета и желтой крышей, которую образовала толща лёсса.

В довершение картины нас обогнал в этой долине отряд китайских солдат, который двигался под звуки барабанов и дудок в облаке пыли, словно на штурм этой крепости. Солдаты шли не в строю, а толпой, вразброд; они были одеты в черные или синие куртки, такие же панталоны и обуты в обычные башмаки из ткани, с толстой подошвой; на спине и груди каждого были нашиты крупные иероглифы, черные или красные на белом или желтом фоне. Головной убор одних состоял из платка или повязки вроде тюрбана, у других – из черной ермолки обычного типа, у третьих – из шляпы, похожей на кокошник. Оружие было разнообразное: у одних – пики, у других – ружья разных образцов, у третьих – даже лук и стрелы в колчане. Офицер ехал верхом на некотором расстоянии позади, очевидно спасаясь от пыли, которую поднимал его отряд.

При виде этого войска и его вооружения я вспомнил характерную китайскую пословицу: «Из хорошего железа не делают гвоздей, из хороших людей не делают солдат». В те годы китайское войско было наемное и вербовалось из людей, соблазненных скудным жалованьем при почти полном безделье. Немудрено, что это войско терпело поражения при столкновении с армиями европейцев, а позже и японцев и имело скромные успехи только в гражданской войне при подавлении восстаний тайпингов, дунган и др., впрочем затягивавшихся на целые годы. Но с тех пор многое в Китае изменилось. Красная армия, организованная после революции, годами успешно воевала с войсками правительств разных провинций; качество войск постепенно повышалось.

Войско превратилось из наемного в добровольческое, из лучших людей, и доказало, несмотря на превосходство японцев в технических средствах, что окончательный успех зависит от морального состояния армии.