Афанасий Никитин - Хождение за три моря

Возможно, что слово «travoli» представляет приблизительную передачу слова «дровни»; «vasi» – вероятно, русские возы.

Неясно, от какого времени считал Барбаро указанный им примерный срок в 25 лет, – иначе говоря, когда, по его мнению, русские перестали платить татарскому «императору» дань за проход своих судов по Волге. Судя по тому, что непосредственно за этим Барбаро пишет о взятии Казани русскими (в 1487 г.), его воспоминание о плате за проходящие по Волге суда относилось к Казани. Он пишет о плате татарскому «императору», каковым мог быть только хан Золотой, или Большой, Орды. Не был ли это Улуг Мехмед, хан Большой Орды в 1419–1424 и 1427–1437/38 гг., а затем (в 1438–1467 гг.) хан Казанского царства? Барбаро мог назвать его «императором», хотя он и перестал им быть с 1438 г. Может быть, при Улуг Мехмеде русские и перестали оплачивать проход своих судов под Казанью.

Казань была взята воеводами Ивана III после осады, продолжавшейся с 18 мая по 9 июля 1487 г. (Моск. свод, стр. 331). Правитель Казанского царства Али-хан (по летописи Алегам, Алегом) был изгнан и на его место посажен покорный Ивану III Мехмед Эмин. Казанское ханство стало зависимым от Москвы. С вестью о подчинении Казани было отправлено посольство, которое должно было посетить Рим, Венецию и Милан. Московские послы были приняты венецианским сенатом 6 сентября 1488 г. На торжественном заседании сената они объявили об этом успехе московского государства (Сокращ. лет. свод 1493, стр. 287–288; Malipiero, p. 310). Через это посольство Барбаро мог узнать о взятии Казани; он тогда и внес эту последнюю новость (он пишет «de presente» – в настоящее время) в свое сочинение.

Барбаро с точностью определяет местоположение Казани: она находится на реке Ледиль (Эдиль, Итиль, Волга) слева, т. е. на левом берегу, если идти в сторону Бакинского моря, и отстоит от Москвы на 5 дней пути.

Затронув интересный для него как для купца вопрос о торговле пушниной (pelletarie), Барбаро в немногих словах, – но они важны, как принадлежащие современнику и знатоку, – прочерчивает путь, по которому двигался пушной товар, и указывает торговые центры, где он скоплялся и откуда он расходился. Местами добычи мехов были области буртасов (Zagatai) и мордвы (Moxia). Меха свозились в Казань и в Москву, а оттуда отправлялись по северным европейским путям: в Польшу, в Пруссию, во Фландрию. В ряде случаев, когда упоминались дары, приносимые московскими послами в иностранные государства, назывался мех соболя (zebellini), считавшийся не только на Западе, но и в богатой мехами России драгоценным. Конечно, торговали множеством сортов мехов. В. В. Бартольд, говоря о волжском торговом пути в X в., дает перевод списка мехов из сочинения арабского географа второй половины X в. ал-Макдиси. Вот какую пушнину доставляли из обширных лесов Булгара, тянувшихся по среднему Заволжью, по берегам Камы и ее притоков: «меха соболей, горностаев, хорьков, ласок, куниц, лисиц, бобров, зайцев и коз…» (В. В. Бартольд. Туркестан в эпоху монгольского нашествия, II, стр. 295; ср.: А. Ю. Якубовский. Зол. Орда, стр. 21–22, 101). Для XIV в. достоверны списки мехов, помещенные Пеголотти в списках товаров, рассматриваемых в его трактате (Pegolotti, p. 24, 27, 150, 298).

Zagatai, Moxia – районы расселения племен буртасов (чувашей) и мордвы, распространявшиеся по западной части среднего Поволжья, в бассейне Оки, Суры, по правому притоку Оки – реке Мокше. Племена в этих местах называли обычно вместе: например, в «Слове о погибели русской земли» (XIII–XIV вв.) «буртаси, черемиси, вяда и мордва».

Северные страны (paesi), о которых Барбаро написал в связи с упоминанием о крупной торговле пушниной в Казани, составляли с XIII в. северные улусы Золотой Орды, затем Казанского царства и приносили большой доход благодаря вывозу имевших значительный сбыт товаров, таких, как воск, мед, меха и хлеб.

В связи с этим сообщением об идолопоклонстве среди мордвы в XV в. необходимо отметить грубую ошибку в статье ди Ленна о Барбаро (N. di Lenna, p. 31). Говоря о «московитах», т. е. русских, автор добавляет, что они язычники (idolatri), что они поклоняются первому встреченному ими по выходе из дома животному, что они почитают набальзамированных лошадей, водруженных на деревья, и т. п. Ди Ленна счел моксиев (мордву) московитами (!) и приписал таким образом русским те же акты идолопоклонства, которые относились к мордве и татарам.