Давид Ливингстон: Дневники исследователя Африки

Как сильно даже чисто физическое удовольствие, доставляемое путешествием по дикой неисследованной стране! Когда бодро шагаешь по местности, тысячи на две футов возвышающейся над уровнем моря, мускулатуре придается упругость, свежая, здоровая кровь омывает мозг, мысль работает ясно, глаза становятся зоркими, шаг твердым и дневные физические усилия делают вечерний отдых по-настоящему приятным.

Обычно нашу энергию возбуждает возможная, хотя и отдаленная, опасность встречи со зверями или людьми. Мои скромные стойкие спутники вызывают симпатии благодаря общности наших интересов, быть может, опасностей, делающих всех нас друзьями. Только жалкое детское недомыслие может заставить настоящего человека увидеть в отсталости этих людей повод для превознесения своей личности; и все же это часто делается с тайной мыслью, что мы можем, преувеличивая их недостатки, доказать наше безупречное совершенство.

Влияние путешествия на разумно настроенного человека сказывается в том, что он становится более самостоятельным: ум его приобретает большую уверенность в своих возможностях, находчивость его повышается. Тело скоро закаляется: мускулы рук и ног становятся твердыми, как дерево, и как будто лишаются жира; лицо покрывается бронзовым загаром, пищеварение отличное. Аппетит в Африке поразительный, а несварение может появиться, только если чрезмерно наслаждаться мозговыми косточками или блюдом из слоновой ноги. Конечно, путешествие требует большой затраты труда; усталость при этом такая, какую путешествующие в умеренном климате едва могут себе представить; но труд в поте лица своего, когда служишь Богу, перестает быть проклятием. Он становится средством, вливающим бодрость в тело, превращается в благословение. Никто не может по-настоящему оценить прелесть отдыха, если не нес тяжелого груза.

27 марта. Только мыс с северной стороны входа в бухту, сужающий его приблизительно до трехсот ярдов, называется Пемба. Другие части берега называются иначе. К северу от мыса на протяжении нескольких сот ярдов стоит девяносто квадратных домиков, сплетенных из прутьев и обмазанных землей; рядом развалины мечети, построенной из коралла на известковом растворе. Весь мыс коралловый; красная почва покрыта густой тропической растительностью, среди которой особенно заметны баобабы. Арабские шхуны сейчас легко входят в бухту с восточным ветром, дующим вечером, а уходят наутро с береговым ветром.

Пока верблюды и другие животные отдыхают и оправляются от тяжелых ушибов, мы изготовляем новые седла для верблюдов и исправляем имеющиеся для мулов и буйволов. На всех скалах и на деревьях, заливаемых приливом, в изобилии водятся устрицы; они мелкие, но жители едят их весьма охотно.

Физически местные арабы невзрачный народ: худые, слабосильные, у многих мутные глаза.

29–30 марта. По форме бухта напоминает согнутый лук или рисунок на игральной карте пиковой масти. Вход в бухту очень глубок, но ширина его не более ста ярдов, направлен он почти прямо на юго-запад. Бухта глубока и вполне надежна, ибо защищена от всех ветров. К западу от бухты местность сразу поднимается на высоту около двухсот футов; холм, называемый Джоном, служит, по словам арабов, береговой приметой, по которой плывущие вдоль берега чаще всего узнают бухту. Жители не держат скота, но говорят, что мухи цеце здесь нет. Народ этот поселился здесь недавно, при нынешнем правлении, но развалины зданий на северном полуострове (с одной стороны от входа в бухту), построенных из камня и извести на арабский лад, и другие здания на северо-западе показывают, что место это было известно и заселялось в далекие времена.

В прилегающей к бухте территории на различных озерах водится крупная дичь, а так как вся эта местность несколько приподнята над уровнем моря, то она, вероятно, здоровая. Мангровых деревьев очень мало, но к югу отсюда на другом закрытом водном пространстве их, вероятно, больше. Язык местных жителей – суахили; они немного торгуют камедью и красильным лишайником (леканора – Herba urceolaris). Таможенными сборами ведает агент занзибарской таможни; сборы очень малы. Главная власть принадлежит джеминдару (унтер-офицеру), подчиняющемуся султану. Жители мало чем отличаются по уровню культуры от негров, которых они вытеснили. Джеминдар со мной очень вежлив, он дает мне двух проводников до Адонде, но нанять носильщиков не удается. Воду берут из колодцев в коралловой толще, образующей подпочву всей этой местности.