Роберт Фалкон Скотт: Дневники полярного капитана

Буря иногда длилась по несколько дней, тогда никто не отходил далеко от дома. Июль кончался, но в августе уже должно было вернуться солнце, и все, естественно, с нетерпением ждали этого времени.

Судя по сравнительным таблицам, установленным путешественниками, лето у Южного полюса на 15 градусов холоднее, чем у Северного, а зима на три градуса теплее, но это не относится к Барьеру, где холод должен быть сильнее. Скотт пришел к заключению, что больше всего страдают от холода самые младшие члены экспедиции. Наилучший возраст для полярных экспедиций – это 30–40 лет. Людям старше сорока лет, конечно, приятно думать, что Пири было уже 52 года, когда он достиг Северного полюса.

15 августа Скотт в первый раз писал уже при дневном свете. 23 августа должно было появиться солнце, и все приготовились к торжественной встрече. Но солнца не видали, потому что буря продолжалась и поднялась сильная метель. Ничего нельзя было разглядеть уже за несколько шагов. И вот, наконец, 26 августа солнце позолотило ледяное поле. Какое это было наслаждение – видеть снова яркий солнечный свет, который заливает все. Все точно помолодели, пели и кричали «ура». Кругом все сверкало, и все испытывали прилив необыкновенной бодрости. Какое чудо производят солнечные лучи! Дурная погода становится уже не так страшна. Ведь если сегодня свирепствует буря, то завтра, может быть, проглянет солнце, и опять все будет хорошо! Осенью же и зимой такой надежды на быструю перемену не может быть.

13 июля, в самое темное время, исчезла одна из лучших собак по прозванию Жулик. О Жулике все жалели, думая, что его либо загрызли другие собаки, либо он провалился в трещину. Каково же было удивление, когда ровно через месяц после этого два путешественника, возвращаясь из своей экскурсии, увидели собаку, бегущую к ним. Она бросилась к людям и прыгала вокруг них, не помня себя от радости. Они узнали Жулика, сильно исхудавшего. Морда у него была в запекшейся крови, и от него несло тюленьим жиром. Очевидно, он питался тюленем, которого ему удалось загрызть где-нибудь. Как интересно было бы послушать рассказ о его приключениях, если бы только он мог говорить!

Время летело незаметно в подготовке к предстоящей большой экспедиции, и Скотт всякий раз с большим удовольствием отмечает в своем дневнике, что все здоровы, бодры и веселы. Часто устраиваются экскурсии в разные места, бег на лыжах, игра в футбол, а также научно-популярные лекции с демонстрациями, имеющие огромный успех. Каждый из путешественников имеет что рассказать своим слушателям поучительного и интересного. Развлечением служат также граммофон с огромным запасом пластинок и пианола. Словом, эта первая половина путешествия прошла необыкновенно счастливо, и Скотт имел все основания надеяться на удачу своего предприятия.

Мысль об Амундсене и о том, что он может раньше прийти к полюсу, по-видимому, часто являлась у Скотта. Он упоминает об этом в своих письмах, но говорит, что давно решил поступать так, как будто Амундсена не существует. «Мой план был бы расстроен, если бы я пустился в перегонку с ним, – прибавляет Скотт, – к тому же мы, как будто, не затем и пришли сюда! Боюсь только, что из-за этого наша экспедиция много потеряет в глазах публики, но к этому нужно быть готовым. Как-никак ведь важно то, что будет сделано, а не людская хвала!»

Весной было сделано несколько экскурсий для устройства на разных расстояниях и в разных местах лагерей с припасами, ввиду предстоящей большой экспедиции к Южному полюсу. Один из таких лагерей назван «Однотонным» потому, что там был устроен склад припасов в одну тонну весом. Много раз задерживала экскурсантов метель, а также разные неприятные приключения с людьми, лошадьми и моторными санями, которые часто ломались и вообще оказались малопригодными. Но, в общем, все сошло благополучно.

Особенно много хлопот и неприятностей доставляли путешественникам сильные метели.

Скотт говорит: «Эти метели были величайшей неожиданностью. Таких метелей здесь никто из путешественников не испытывал в летнее время. Надеюсь, впрочем, что мы с ними покончили. В своем дневнике о путешествии Шеклтона Уайлд пишет 13 декабря, что за весь месяц он в этот день в первый раз не может отметить великолепную погоду. У нас же, наоборот, хороший день был до сих пор исключением. Однако мы все-таки не потеряли ни одного дня. Мы все стали есть конину, убивая лошадей, которые уже не могли везти груз, и питаемся так хорошо, что о голоде никто не помышляет. Я теперь стал поваром…»