Зиновий Каневский - ЗАГАДКИ И ТРАГЕДИИ АРКТИКИ

Моими ли руками

Построен город каменный?

Ах, камень, серый камень,

Какой же ты беспамятный!

Забыл каменотесов

Рубахи просоленные,

Тебя свели с утесов

Навек в сады зеленые,

Твое забыли имя

Не просто по беспечности —

Смешали здесь с другими

И увели от вечности.

Осенью 1944 г. на руднике был открыт «контрреволюционный заговор», и снова пошли допросы, истязания, требования признать, оговорить, подписать. В апреле 1946 г. Бабичу дали новый срок — десять лет с погашением уже отбытого. А еще через год он пишет свою кассационную жалобу, которая уже частично мною цитировалась.

В самом начале обращения к Генеральному прокурору заключенный объясняет причину столь долгого молчания: «В период Отечественной войны моя жалоба была бы неуместна, так как война налагала на всех граждан СССР, а тем более на органы власти более серьезные и ответственные обязанности, чем разбор судебных дел отдельных лиц (поразительно, он словно совестится отрывать должностных граждан «по пустякам»!— 3. К.). Тем более, что после решения Особого Совещания я совершенно оставил мысль писать какую бы то ни было жалобу, так как это решение убедило меня в том, что никакого правосудия в нашей стране не существует... Советское правосудие является лишь ширмой, за которой скрывается грязь, подтасовка и произвол советских чиновников».

Пять лет он сносил истязания — и вот решился высказать все, что думал, прямо в лицо одному из вершителей «всесоюзной» расправы. Он жалуется не только на первый неправедный приговор, но и на решение Особого Совещания от 21 апреля 1946 г., давшее ему еще десять лет лагерей. «Таким образом,— пишет Бабич,— я имею 13 лет заключения, не имея фактически ни одного преступления ни перед людьми, ни перед Родиной... Зачем я потерял здоровье, силы, духовное равновесие, пытаясь на протяжении такого длительного времени доказать свою правоту? Если бы я сразу же после ареста признал правильность предъявленных мне обвинений, я бы сохранил свое здоровье, приговор трибунала все равно не мог бы быть более жестоким, т. е. больше расстрела ни один суд не в состоянии присудить при всей жестокости судей!»

Вот какие слова написаны Александром Павловичем Бабичем сорок с лишним лет назад, в январе 1947 г. Думаю, они позволяют нам назвать его истинным героем Сопротивления сталинской государственной машине, одним из тех, кто так и не сдался ей.

Надо ли говорить, что эта жалоба, если даже она и дошла до высокого адресата, не принесла автору ни малейшего облегчения. Промучившись в Джидинских лагерях более восьми лет (плюс почти год, тюремный год, предшествовавший лагерю), Александр Павлович Бабич, бывший моряк, бывший полярник, бывший муж и отец троих детей, бывший сын и брат, умер 14 июля 1950 г. на, берегу реки Джиды, притока красавицы-

Селенги, впадающей в «священный» Байкал. За два месяца до кончины он отправил последнее письмо в Ленинград дочери. В нем были такие строки: «Иногда я искусственно убеждаю себя, что я продолжаю зимовку и просто в силу обстоятельств не могу возвратиться на Большую землю вот уже одиннадцатый год... Но ведь когда-то и эта «зимовка» кончится?!»...

Вернувшаяся с войны старшая дочь Бабича Людмила, храбрая армейская радистка, повела многолетнюю борьбу за отца, сперва тщетную борьбу за его освобождение, потом — за посмертную реабилитацию. В начале 60-х гг. самые прославленные полярники страны, Герои Советского Союза Э. Т. Кренкель, А. Д. Алексеев, И. И. Черевичный, капитан А. А. Качарава, зимовщики Н. Р. Дождиков и Б. А. Кремер, штурман полярной авиации Н. М. Жуков и журналист-известинец П. А. Новокшонов обратились в Верховный суд СССР с требованиями полной реабилитации А. П. Бабича. И она последовала 5 августа 1965 г. Решением Военной коллегии Верховного суда приговор трибунала от 7 января 1947 г. был отменен «за отсутствием состава преступления».

Повторю еще и еще раз: ни у одного советского полярника, где бы он ни работал, чем бы ни занимался, не было в те годы защиты от карательных органов. Репрессии уничтожали всех подряд, как говорится, от солдата до маршала. Не пощадили даже героев-челюскинцев, тех, кто принес стране славу, возвысил сталинскую державу в глазах всего человечества (знаменитый английский писатель Бернард Шоу воскликнул тогда, в 1934 г.: «Что вы за люди, большевики,— даже трагедию сумели превратить в триумф!»). Канули в безвестность два из трех заместителей О. Ю. Шмидта по челюскинской экспедиции, Алексей Николаевич Бобров и Илья Леонидович Баевский, чудом избежал ареста третий, Иван Алексеевич Копусов. Умер в заключении Павел Константинович Хмызников, доктор географических наук, один из авторов проекта воздушной экспедиции на Северный полюс, который он вынашивал, находясь на челюскинской льдине...