Евгений Абалаков - На высочайших вершинах Советского Союза

Начались крутые скалистые стенки, сильно разрушенные острые гребешки и бесконечное количество жандармов. Отсюда уже виден Памир. Вдалеке над морем облаков высятся горные гиганты. Теперь уже ясно, где пик Коммунизма, где пик Корженевской. Правее, видимо, пик Революции.

Я иду первым, расчищая снег. Руки сильно мерзнут. Скалы скользкие. Охранение ненадежно.

Над нами вторая стена, третья и еще и еще. Гребень, как спина гигантского сказочного дракона, весь в зубьях. Спускаясь, поднимаясь, пролезая в узкие трещины, вылезли мы на острый выступ и с него, наконец, увидели вершину. Но до нее еще нужно пройти длинный, острый, с множеством карнизов снежный гребень, прерывающийся пятнами острых скал.

Виктор постепенно выдает веревку и следит за каждым моим движением. Карнизы настолько ажурны, что их пришлось почти целиком срубить и лишь тогда можно было встать на острое лезвие гребня.

Идем очень осторожно: по обе стороны глубокие провалы. А тут еще как нарочно справа пошли лавины. Внезапно склон под нами с треском разорвался черным зигзагом. Мы приготовились к худшему. Однако прошли. «Ну, значит, на обратном пути обязательно съедем», — говорит Виктор.

Еще один жандарм, и, кажется, последний. Действительно, за ним в легком тумане, затянувшем все кругом, уже виден громадный карниз вершины Мын–тэке. К величайшей досаде клочья облаков, клубящихся на северо–востоке, мешают полностью сделать съемку и нанести на карту этот интересный участок.

Записку решили оставить на последних скалах. Чтобы убедиться, что за карнизом нет точки выше нашей, я решил сходить к карнизу. Виктор страхует меня, пока я вылезаю на самый гребень. Убеждаюсь, что по другую сторону гребень резко уходит вниз. Удовлетворение полное.

Быстро сделал зарисовку. Затем написали записку и вложили ее в опустошенную банку из–под молока. Достав несколько дефицитных в этом месте камней, придавили ими банку. Теперь, пока не повалил снег, скорее вниз.

На снежнике, где я оставил кошки, обнаружили выходы порфировидного гранита с турмалином. Взяли образцы. Последний крутой участок прошли опять па кошках. Сильно подлипает. Виктор измотался вконец и даже начал монотонно ругаться: «Ну и гребень, черт его дери! Конца ему не будет…».

Наконец опять перевалили вершинку и — знакомое пепелище. Быстро собрав опушенные снегом вещи, в третий раз перешли вершинку и начали спуск на ледник. Склон оказался без бергшрунда и это несколько ускорило спуск. Долго ковыряем лед в поисках воды. Но вот нашли немного и с жадностью начали поглощать ее с молоком. Замерзли зверски, зато самочувствие сразу стало лучше.

Начинает темнеть. Нужно устраиваться на ночлег. Дошли до маленького отрога Мын–тэке, залезли на гребень и, устроив площадку на осыпи, расположились на ночлег.

Все на нас вымокло настолько, что отовсюду при легком прикосновении руки выступает и легко выжимается вода. Похолодало и начало подмерзать. Чтобы не всовывать в мешок мокрые носки, решили, что они вполне высохнут на ветру и разложили их на камнях.

Облака разошлись, и прекрасная звездная ночь с мягким мерцанием опустилась на нас. Ветер зашумел в скалах, убаюкивая.

28 июля . Наши надежды не оправдались: носки не только не высохли, но и покрылись льдом. Приходится терпеливо отогревать их в спальном мешке на собственном животе. Наконец вышли. Солнце уже предательски вылезло на ледник.

Оказалось, что гребень, столь мирный с юга, на север обрывается стеной. Прошли порядочно вверх, а спуска все нет. Решили спускаться на крючьях. До половины спустились и удачно выдернули веревку.

Второй крюк — и спуск на крутой снежник. Он оказался ледяным; и крюк со звоном вошел в лед. Веревку заело, но потрудившись, выдернули ее и на этот раз. Вот чертов гребень, задержались часа на два!

Наконец ровный, хотя и с трещинами ледник. Зашагали быстро.

Второй гребень. У его конуса перевалили совсем легко и двинулись к перевалу Елдаш — Тамынген. Солнце жаром и тяжелой одурью ударило в голову. Идти сразу стало тяжело. Снег начал рыхлиться и проваливаться. По существу недлинный ледниковый цирк кажется бесконечным. Чтобы увлажнить рот, частенько хватаем снег.

Небольшая передышка и подъем к перевалу. Ноги проваливаются по колено. Бергшрунд переходим по хлипкому мостику с большими шансами на падение.

Выемка перевала. Нашли воду и пьем до похолодения в желудке. Здесь взяли несколько образцов пигматита с турмалином.