Евгений Абалаков - На высочайших вершинах Советского Союза

В итоге трехдневного похода были получены новые данные об этом почти неисследованном районе.

В августе 1940 года Е. Абалаков вместе с Е. Ивановым и В. Миклашевским впервые в истории альпинизма совершают траверс вершин Кавказа: Цурунгал — Айлама — Нуам–куам.

15 августа участники похода вышли на Айламинский ледник и отсюда по северо–восточной стене поднялись на Цурунгал. Далее, продвигаясь по юго–восточному гребню, они взошли на вершину Айлама, прошли весь гребень Нуам–куам. 22 августа восходители спустились с этого гребня на верхнее плато ледника Дых–тау и по ущелью Дых–тау вышли к спасательной станции в Дых–су.

Публикуемый ниже очерк Е. Абалакова повествует об этом замечательном восхождении советских альпинистов.

Маленькая палатка белым пятном резко выделялась среди камней, травы и (низкорослых, изломанных суровой непогодой, карликовых березок. Дальше серыми буграми заслонял долину язык ледника Дых–су. Мы (Евгений Иванов, Виктор Миклашевский и я) деятельно принялись за последнюю укладку необходимого снаряжения и питания. Нужно взять на десять дней все необходимое, но вес рюкзаков не должен быть слишком велик.

Рано утром 15 августа в одном из наших рюкзаков исчезла и палатка. Рюкзаки получились увесистыми, они прямо–таки «прижимали» нас к земле и не располагали к торопливому шагу.

Через час — отдых. Приятно расправить плечи, выпить студеной воды из ледникового потока и с удовлетворением отметить, что самая нудная моренная часть ледника осталась позади. Впереди белой полосой уходит чистый пористый на поверхности лед. Однако слева громадными каскадами Айламинското ледопада лед, разорванный громадными черными трещинами, сердито щетинится.

Больше часа ушло на попытку пробиться серединой ледника. Пришлось отступить к правому (орографически) берегу и там по кромке льда без труда подняться на 600 метров. Так мы обошли весь ледопад. С Айламинского ледника впервые увидели почти весь наш будущий путь в развернутом виде. Мрачные стены Цурунгала и Айламы были уже недалеко.

Косые тени легли от хребта на ледник. Нам оставалось преодолеть верхнюю часть крутого фирнового кулуара между вершиной Черная незнакомка и гребнем, ведущим к Цурунгалу. Но огромная трещина, разорвавшая поперек фирновую толщу, задержала нас надолго. Только после тщательных поисков, уже в сумерках, удалось перелезть через трещину рядом со скалами и выбраться, наконец, на гребень.

Вскоре среди диких нагромождений камней вырос силуэт нашего легкого жилища. Приятно забулькал суп в кухне «мета», суля неплохой ужин, а затем и заслуженный сон в теплых спальных мешках.

За весь следующий день прошли лишь острый и очень сыпучий скалистый гребень и вплотную подошли к северо–восточной стене Цурунгала.

Пока Миклашевский разбивал бивуак, мы сделали необходимую разведку дальнейшего пути и убедились, что обойти стену невозможно и придется брать ее в лоб. Кроме того, стало совершенно ясно, что порода здесь очень ломкая.

Несмотря на всю осторожность, нам с Женей пришлось пережить несколько неприятных минут. До верха первой стены оставалось уже немного. Женя висел в двух метрах надо мной. Я тщательно следил за ним и охранял, перекинув веревку за маленький скалистый выступ. Неожиданно большая плита, на которой стоял Женя, подалась. «Камень! — крикнул он и повис на одних пальцах рук. Плита скользнула между его широко раскинутых ног и полетела на меня. Я отпрыгнул вправо, но в то же мгновение и плита изменила направление. Опять прыжок — теперь влево, плита с грохотом пролетела совсем рядом, и срывая камни, грохочущим камнепадом устремилась в бездну…

Туман окутал Цурунгал, ветер силился сорвать нашу палатку. Вскоре началась снежная буря с грозой. Мы вовремя отложили от себя все железное снаряжение. Разрядов молнии долго ждать не пришлось. В палатке все освещалось очень ярко и, казалось, что молнии забираются внутрь сквозь прорезиненные стенки. Одновременно с разрядом слышался трескучий удар грома, и после этого тьма становилась еще чернее.

Буря продолжалась в течение полутора суток.

Наконец открылись соседние вершины, убеленные свежим снегам. На стене Цурунгала клубился туман, но пережидать, когда он рассеется, было безнадежно, ибо эта вершина обладает свойством скрываться в тумане даже в ясные дни.

Женя Иванов лезет первым, мягко подтягиваясь с ус–туна на уступ, отыскивая и расчищая от снега непрочные зацепки. Пальцы быстро коченеют и отказываются работать. Стена отвесно забирает вверх.