Осторожно ступая средь всей этой роскоши, я была потрясена, почти напугана могуществом вегетативного роста. И, вместе с тем, в тени древесных гигантов таилось спокойствие. Их перекрученные стволы терпеливо стремились ввысь, сквозь густую листву, сквозь облака тумана, туда – к многообещающему голубому небу. Эти деревья наверняка были родственниками энтам Толкина, своей непокорностью веками противившиеся силам, желавшим их падения.
По мере снижения на спуске мы начали ощущать, как тепло и влага буквально охватывают нас. Хотя все вокруг указывало на сильную влажность, которая поддерживает жизнь в горах, наш первый день был жарким и солнечным, и было приятно оказаться в прохладном тропическом лесу. Мы шли по тропе около пяти часов под аккомпанемент хора насекомых. Пройдя девять километров, достигли одного из основных приютов, убежищ для путников, в этой местности. Здешние приюты носят имена известных или недавних жителей. Один назван Эль-Алеман, «Немецкий», в переводе с испанского, в честь Клауса Штайна. Он продал свой дом заповеднику в конце 1980-х годов. Разбросанные по всему лесу, такие дома обеспечивают сухой и относительно комфортный ночной отдых для лесничих и рабочих. Они также являются своего рода сухим оазисом для уставших туристов и студентов, изучающих тропическую биологию.
Наш поход был трудным, и я падала от усталости. Тропа извивалась вниз и вверх, и снова вниз, через спутанные корни и упавшие деревья. Это была хорошая тренировка для наших ног и легких. Мы спустились на более низкую отметку 900 метров возле реки. Воздух был теплым и влажным, а вода постоянно капала нам на кожу. Мы никогда не были уверены: вода ли это, капающая на нас с лиственного покрова, туман ли, дождь, пот. А может быть, это обезьяны испражняются на нас, что они, как известно, делают, если вы находитесь под ними.
Звуки вокруг нас можно было тоже назвать атмосферными джунглями: были слышны попискивания и трели, воркование и кудахтанье, капель и нашептывание, шорохи и гул. Трудно было отвести взгляд от огромного массива листьев всевозможных форм, ветвей, покрытых мхом, ярких миниатюрных цветов, от захватывающих дух видов, внезапно открывающихся нашим взорам. Сверкающее оперение ярких птиц и всевозможные цвета блестящих жуков приковывали наше внимание. Но нам приходилось постоянно следить за дорогой перед собой, в ожидании встречи со скользкими камнями, опасаясь закрученных петель лоз, которые, казалось, хотят схватить нас за лодыжки и утянуть к себе в свои зеленые ловушки. Нам говорили, что, если повезет, можно заметить следы пумы или тапира Бэйрда, редко встречающихся обитателей этих лесов. Еще нам приходилось быть все время начеку из-за змей.
Это был край змей, о которых ходили легенды. Тут обитали ядовитые ферделансы, красочные коралловые змеи, реснитчатые гадюки и агрессивные черные змеи. Вероятность увидеть ядовитую змею была низкой, как и вероятность быть укушенным. Но нам рекомендовали быть настороже. Боязнь змей имеет гораздо больше шансов испортить настроение людям, чем доставить неприятность самим змеям.
Мы отыскали Немецкий приют по запаху дыма и мужским голосам. Войдя в избушку, представились находившейся там группе работников. Мое понимание беседы было ограничено, поскольку мой испанский был практически на нуле, а эти люди знали лишь несколько слов по-английски. В последующие годы многие из этих молодых ребят стали моими друзьями, но на тот момент они были, в большинстве своем, типичными застенчивыми тикос – таково расхожее прозвище костариканцев. Они были такими же робкими со мной, как и я в общении с ними. Человека, резавшего кусочки мяса и бросавшего их на горячую сковородку, звали Эладио Круз. Казалось, что он тут главный. Его добрые глаза и учтивые манеры способствовали тому, что мы почувствовали себя желанными гостями.
С улыбкой он предложил мне кусочек мортаделлы. Я умирала от голода, и до сих пор помню, как этот кусок вареной колбасы показался мне столь же великолепным, как если бы это был стейк из ребрышек. Эладио за свою жизнь накормил сотни студентов, проходивших практику в тропическом лесу, и знал, как могут быть голодны путешественники, особенно когда они входят в дом, где готовится пища. Я не сомневаюсь, что мы выглядели голодными и усталыми, потому что мы и были именно голодными и усталыми. Я буду всегда благодарна Эладио за тот простой дар бесхитростной еды.
Темнеет в этих краях где-то между 6 и 6.30 вечера. В одно и то же время круглый год, по причине близости к экватору. Поскольку мы находились в низине, темнело и того раньше. Изнемогшие, мы готовы были рухнуть спать, но именно в это время ночные твари начали свою репетицию. Мы расположились в спальне под аккомпанемент криков и рева обезьян, под стаккато лягушек динк и шум реки, бегущей со скал. Моей кроватью была твердая деревянная плаха, едва смягченная пенопластом. Несмотря на отсутствие комфорта, звуки этой «колыбельной» доносились до меня не дольше одной минуты.
Читать дальше