Ирена Сытник - Змеёныш

На шестнадцатилетие Лоис подарила приёмной дочери прекрасное оружие в усыпанных драгоценными каменьями ножнах, а отец – небольшую шкатулку с набором всевозможных ядов. Затем он посвятил её в секреты своего мастерства, сказав в самом начале:

– Может это и не самая лучшая наука для юной девушки, но знания не бывают лишними. Кто знает, возможно когда-нибудь ты этим воспользуешься… Надеюсь только, не против своих близких… – с мрачной улыбкой добавил он.

После некоторого раздумья, Лоис тоже посвятила Шаку в тайны высшего мастерства своего ремесла: умению убивать быстро, незаметно и не оставляя следов.

Когда девушка постигла и эти науки, Лоис сказала:

– Теперь, Шака, ты стала такой, как я… Ну, почти, как я. Разве что ты моложе и не имеешь моего жизненного опыта. Я вырастила и воспитала тебя, как вырастила и воспитала бы родную дочь; я передала тебе все свои знания и все навыки. Я официально не удочеряла тебя, чтобы ты не была связана семейными традициями, а свободно выбирала свой путь в жизни. Отныне ты свободна в своих поступках, ибо ты не рабыня – пусть эта глупая мысль больше не точит твою прекрасную головку, – Лоис чуть заметно улыбнулась, намекая, что она знает об изысканиях девушки. – Скоро тебе исполнится восемнадцать, и ты будешь вольна поступать, как хочешь: можешь и дальше жить в моём доме, а можешь взять любого коня на конюшне, необходимую сумму денег, и ехать, куда глаза глядят… Если захочешь выйти замуж – мы с Элианом дадим тебе приданое и сыграем свадьбу. А если захочешь найти службу при дворе – я могу замолвить за тебя словечко.

Впервые с далёких времён детства на глазах девушки появились слёзы, и она, не сдержав душевного порыва, прижалась к груди госпожи, как дочь прижимается к груди матери.

– Я никогда не забуду, что вы для меня сделали, госпожа… – пробормотала она.

– Не спеши благодарить, детка, – грустно улыбнулась Лоис, гладя девушку по густым тёмным волосам. – Возможно, когда-нибудь ты пожалеешь, что выбрала путь воина, а не осталась простой нежной избалованной девушкой, чьей-нибудь покорной женой или рабыней-наложницей…

– Нет, нет, нет! Этого никогда не будет! Я ненавижу мужчин и никогда не стану женой или, тем паче, наложницей! – страстно воскликнула Шака.

– А вот это напрасно! – засмеялась Лоис. – Иногда мужчины бывают полезными и могут доставить нам массу приятных минут… Не спеши с выводами, детка, ты ещё слишком мало прожила, чтобы что-либо утверждать категорически. И никогда не говори «никогда». Когда-нибудь ты встретишь мужчину, которому не сможешь сказать «нет». Поверь моему опыту… У тебя всё ещё впереди, дитя моё… Запомни только одно, девочка: никогда и никому не позволяй управлять собой. Всегда только сама принимай важные решения. Даже если они окажутся неверными – некого будет винить в их ошибочности. Ты можешь спрашивать совета, выслушивать мнения других, но решение всегда должно оставаться за тобой. Это трудно, иногда это больно, но это удел сильных людей. Только так ты сможешь управлять своей судьбой, а не слепо плыть по течению. Никто не знает, какую судьбу послали ему боги, но судьба – не скала, которую нельзя ни перепрыгнуть, ни сдвинуть. Это большая и глубокая река с сильным течением и проложенным руслом. Но по течению плывут только щепки, а рыба сама выбирает путь. Будь же всегда сильной и хищной рыбой и пусть боги пошлют тебе удачу!

Высокое небо сияло безоблачной синью. Яркое утреннее солнце ощутимо пригревало, обещая очередной жаркий день. Где-то в головокружительной вышине вёл вою незамысловатую песенку орлок, и его серебряная трель достигала земли еле слышным хрустальным звоном. Над узкой дорогой, над лугом, над тихо текущей меж зелёных берегов рекой проносился лёгкий ветерок, остужая разгорячённого коня и прекрасную всадницу на нём.

Шака любила эти утренние прогулки, когда солнце только встало, когда воздух ещё прохладен и свеж и из него не испарился запах ночных фиалок; когда трава ещё сияет от росы, словно покрытая мириадами мелких бриллиантов, слепя глаза разноцветными бликами отражённых лучей.

Почти два месяца Шака обитала в отдалённом поместье отца, расположенном на берегу реки Скаарр, в дне пути от столицы. Здесь было тихо, спокойно и одиноко, и здесь она ощущала себя полновластной госпожой, какой никогда себя не чувствовала в доме Лоис Ландийской. Слуги и рабы побаивались её, как боялись отца, управляющий ловил каждое слово, и только его сын – двадцатичетырёхлетний балбес – смотрел дерзко и вызывающе. Он был красив и нагл, и в поместье не осталось ни одной более-менее симпатичной девушки, не побывавшей в его объятиях. Первые дни Урио пытался очаровать и Шаку, но девушка быстро остудила его пыл, дав понять, что его мужские чары на неё не действуют никак.