Луи Жаколио: Пожиратели огня

— Так это, значит, продолжение твоей истории в России? — спросил отец.

— Да, и, что всего интереснее, виновник моего утреннего поражения находится здесь, в клубе.

— В клубе? Ты с ума сошел.

— Это так же верно, как я вас люблю и уважаю, отец.

— Где же он? Не мучь меня, покажи.

— Партнер генерала Буало.

— На этот раз я окончательно пугаюсь, что ты болен, — сказал старик. — Да знаешь ли ты, кто это такой?

— Нет, не знаю.

— Это князь Урусов, один из самых веселых и милейших иностранцев, которых я видел когда-нибудь в Париже. Чтобы рассеять все твои сомнения, пойдем, я тебя познакомлю с ним.

Старик потащил сына и представил его князю.

— Очень рад познакомиться, — сказал князь и вслед за этой банальной фразой сумел завязать чрезвычайно интересный разговор, продолжавшийся очень долго.

Он говорил, как умный, сведущий и бывалый человек, владея в совершенстве французским языком.

«Он, он», — думал граф, слушая князя, но минуту спустя ему уже казалось, что он ошибся.

Незаметно прошел вечер. Молодые люди поужинали вместе, и так как старик уехал, то князь предложил графу подвезти его.

— Мы почти соседи, — говорил он, — вам грешно будет отказать мне!

Граф сел, и пара чистокровных английских лошадей помчала карету.

Выходя, граф поблагодарил князя за приятно проведенный вечер и затем собственноручно захлопнул дверь кареты. Вдруг стекло двери опустилось, и князь тихо сказал:

— Помните, граф: завтра вечером будет уже поздно, откажитесь лучше теперь.

— А, так значит, это…

Граф бросился было, но карета уже умчалась.

Когда граф рассказал отцу конец своего знакомства с князем, старик призадумался. Ему казалось, что сын его окончательно сошел с ума. Он посоветовался с доктором и через несколько дней выдумал поездку в Италию. Под предлогом, что ему скучно одному, он увез с собой и сына.

Прошло два месяца. Графы Лорагюэ вернулись домой. Отель был разграблен, и касса взломана. На дне ее было письмо.

«Мы вынуждены путем разорения лишить Вас возможности действовать. Ваше состояние будет возвращено Вам в тот день, когда Вы окончательно откажетесь навсегда от руки Вашей невесты, княжны Васильчиковой.

Невидимые».

Южное солнце было близко к закату. Тропический лес нахмуривался и темнел, а трое запоздалых путешественников приютились под деревом у пылающего огня, на котором жарилось филе кенгуру, распространяя кругом аппетитный запах, который более всего дразнил прекрасного черного пса, прохаживающегося вокруг огня.

От времени до времени один из путешественников отходил от костра и, пробравшись через кустарник на опушку, осматривал окрестность посредством бинокля, после чего все трое совещались. Предосторожность эта была нелишней, так как в то время, к которому относится наш рассказ, австралийский материк был полон беглыми каторжниками, которые для честного человека были страшнее дикарей. В то время едва ли насчитывали сто тысяч жителей в этой части света; но ни в одном человеческом обществе не было столько дурных элементов, как здесь, столько зла, вражды и коварства благодаря английским колониям преступников.

Цивилизованное население Австралии делилось на две категории, именно на переселенцев-спекулянтов, людей более или менее порядочных, явившихся сюда с целью наживы, и на каторжников, которые в свою очередь подразделялись на каторжников, отбывающих наказание, и каторжников, окончивших срок наказания и отпущенных на волю; они быстро превращались в лесных бродяг, «буш-рэнджеров», как называли их. Последние, можно сказать, переходят в дикое состояние и живут хуже самих дикарей, не признавая ни чести, ни закона, промышляя грабежом и охотой; а так как эти занятия обеспечивают им средства к существованию, то они предпочитают грабить фермы, чем работать над их процветанием и заводить новые. С туземцами они обыкновенно живут довольно дружно, поставляют им ром, коньяк, джин и другие спиртные напитки. Но горе скваттеру или путешественнику, прибывшему сюда с честными намерениями — возделывать землю и завести хозяйство, — если он натолкнется в пути на этих людей! Не задумываясь, они убьют и ограбят его, тем более что такие преступления в Австралии в то время всегда оставались безнаказанными.

Количество этих мародеров или лесных бродяг было тогда так велико, что двое европейцев при встрече обыкновенно разговаривали друг с другом не иначе, как держа ружье на взводе, так как нельзя было ни при каких обстоятельствах поручиться за свою безопасность или предугадать намерения собеседника.