Нона Оганян - НЕсказки об Испании

Интересно проследить и за тем, как история накладывала свой отпечаток и на язык – самое правдивое зеркало. Вот пара примеров, отражающих в языке особенности испано-фламандских отношений. Так, жителей Антверпена, считавшихся надменными, в Бельгии и сейчас называют Sinjoren – явная отсылка к испанскому señor – «господин». Ну а испанское слово maniquí – «манекен» – как раз происходит от фламандского mannekijn – так фламандские художники называли деревянные фигурки, которые использовали в работе.

Ну и вернёмся к тому, с чего начали. Легенды о Тиле Уленшпигеле (в его фамилии фигурируют, кстати, слова «зеркало» и «сова») показывают его сообразительным бродягой, обводящим вокруг пальца всех вокруг. В книге же Шарля де Костера Тиль, живший в XII веке, переносится в век шестнадцатый, превратившись в символ народного фламандского сопротивления против испанского господства.

В XVI веке во Фландрии стало набирать силу движение гёзов. В это время вся Европа фактически поделилась по религиозному признаку: если Испания оставалась оплотом католичества, то во Фландрии вовсю распространялся кальвинизм – одна из разновидностей протестантства, среди догм которой в первую очередь значились борьба с католической церковью и акцент на аскетизме и развитии предпринимательского духа. Во Фландрии последователей кальвинизма называли гёзами – от слова «нищие», т.к. среди прочего кальвинисты ратовали за личный аскетизм в жизни и в одежде. Восьмидесятилетняя война (la Guerra de Ochenta Años), или война за Фландрию, началась в 1568 году. Против испанского владычества боролись 17 провинций на территории современных Нидерландов, Бельгии и Северной Франции. По итогам войны, которая очень дорого обходилась испанским монархам, семь провинций получили-таки независимость. Сегодня эта территория, первой избавившаяся от власти испанских Габсбургов, – фактически государство Нидерланды. Ну а территория современных Бельгии и Люксембурга в составе Южной Фландрии осталась верной испанской короне. Тем не менее потеря семи провинций стала огромным ударом для престижа испанской монархии.

Раз уж мы говорим о Бельгии, знаете, как называется на испанском жемчужина Бельгии, город Брюгге? Brujas… точно так же, как слово «ведьмы» на испанском. На самом деле само слово brug на фламандском означало «мост», и, конечно, в этимологии города присутствует именно указание на большое количество мостов. Если бы в деле наименования городов присутствовала незыблемая логика, то город Брюгге на испанском вполне мог бы зваться Puentes, «мосты», но получилось… Brujas. Испанцы часто для передачи иностранного топонима выбирали просто ближайшее похожее по звучанию слово на родном языке, не особо вдаваясь в смысл, вот так и появились «Ведьмы». Кстати, о ведьмах. Такое имя вполне мог бы получить совсем другой городок, уже самой Испании. Хотите узнать больше о мистических краях?

Наверно, если произнести название этого наваррского городка, то можно нечаянно вызвать какую-нибудь нечисть. Вслушайтесь только: Су-гар-ра-мур-ди! Вполне, правда, традиционное звучание для баскских топонимов. Но это место примечательно не только своим названием.

Почти на границе с Францией, в 80 километрах от столицы Наварры, города Памплона, среди лесов и пещер расположилась деревенька с населением около 300 человек. Их было бы куда больше, если бы в начале XVII века тут не произошла история, предопределившая участь почти всей деревни, а заодно и дальнейшую репутацию этого местечка.

А началось всё… с одной милой француженки 20 лет от роду, приехавшей в Сугаррамурди из соседних французских земель, чтобы заработать денег, устроившись служанкой. И всё бы ничего, но девушка по какой-то ей одной известной причине решила насолить местной жительнице, заявив, что видела сон, в котором в одной из окрестных пещер та практиковала чёрную магию.

Одним словом, она указала на некую Марию де Хурретегия, назвав её ведьмой. А дело происходило во времена расцвета испанской инквизиции, когда публичные сожжения ведьм в рамках целых публичных спектаклей, аутодафе (в переводе «акт веры»), были самыми яркими развлечениями народа…

Под давлением инквизиции Марии не оставалось ничего другого, кроме как признаться в том, что она ведьма, а ремеслу этому её обучила собственная тётя. Так, клубок за клубком, несколько десятков женщин признались в том, что они ведьмы, brujas… Дело обрело нехилые масштабы, а слухи дошли до города Логроньо в Ла-Риохе, где находилось ближайшее подразделение карающей инквизиции. Конечно, начали официальное расследование: постепенно беда пришла почти в каждый дом в городке, ведь одна за другой женщины называли друг друга подельницами. В ноябре 1610 года приговор был приведён в действие: 12 жителей были приговорены к сожжению, среди них несколько уже умерших – посмертно, а некоторых даже отпустили. По сравнению с масштабами французской инквизиции то, что произошло в тот день в городке, было мелким происшествием, но вот в истории испанской охоты на ведьм это была одна из самых ярких страниц.