АНАТОЛИЙ МУЗИС - НЕХОЖЕНЫМИ ТРОПАМИ (из рассказов геолога)

Рисунки были исполнены в цвете. На первом был нарисован закат на реке. Солнце уже скрылось за горизонтом, но воздух еще был полон красками.

Подурачимся?!

У воды он был оранжево-пурпурный, но чем выше тем блеклей становился красный цвет, к нему примешивался фиолетовый с какими-то золотистыми блестками на редких облачках, а по углам рисунка уже довлели синие тона наступающей ночи. Вода повторила краски неба, но вносила в них свои оттенки. Ее зеленоватые переливы гармонировали с далекими берегами, уже темными и неразличимыми в цветах, но благодаря зеленому оттенку воды они так же казались зелеными. В том месте, где село солнце, вода была светлее и зеленые оттенки заменялись золотистыми, как на небе. Эта светлая глубина создавала глубину, придавала рисунку истинно лирический колорит вечера.

Сама непосредственность

На втором рисунке была изображена Надежда Николаевна. Она сидела на крыльце конторы, закинув руки за голову и поправляя прическу. Сходство было довольно полное, во всяком случае, Векшин сразу узнал ее.

На третьем рисунке изображался катер, на четвертом опять Надежда Николаевна. На одном из рисунков был изображен завтрак в Балашихе. Серые доски навеса бросали тень на землю покрытую зеленой травой. С выбеленной печурки только что сняли ведро и над печуркой вьется дымок. Под навесом на бревнах и на ящиках сидят сотрудники партии. Они все еще только набросаны и лишь Надежда Николаевна прорисована лучше остальных. Она повернулась к Любови Андреевне и, держа не донесенную до рта ложку, что-то улыбаясь говорит.

"Робкая" попытка поухаживать…

– А ты мастер, – сказал Векшин с искренним удивлением.

Валька Жаворонков сидел красный от смущения. Похвала смутила его еще больше.

– Это я так, тренируюсь. Хотите, я Вас нарисую.

Векшин с грустью сказал, что, если у него будет время, он ему охотно попозирует и обрадованный Валентин сообщил ему доверительным шепотом:

– Вот выучусь как следует и подам в Академию.

В это время подошел Костя и принес радиограмму.

За Векшиным высылали самолет.

Часть 2. Прыжок в неизвестность

Глава1

Самолет прилетел утром и сел прямо на косу. Пилот вылез и, подняв летные очки, пошел осматривать «взлетную полосу». Он долго ходил, отшвыривая ногой какие-то незначительные камушки и весь вид его как бы говорил: – «Сесть-то мы сели, а вот как взлетать будем»?

Наконец он кончил осмотр и пошел к самолету.

Векшин прощался с товарищами. Валентин вырвал из альбома рисунок и подарил ему. Любовь Андреевна говорила, что передать Луговому.

Подошла попрощаться и Надежда Николаевна.

– Жаль, – сказала она. – Я думала еще поездить с Вами.

– Мы еще увидимся, – сказал он.

– Я надеюсь на это, – улыбнулась она и спросила: – Вы на меня не сердитесь?

– За что?

– Так, за глупые разговоры.

– Отчего же, – сказал он. – Конечно не сержусь.

– А все-таки жаль, сказала она. – Вот у меня всегда так, предполагаешь одно, а получается другое.

Они стояли друг против друга. Ему казалось, что чего-то основного, самого главного, он ей все-таки не сказал, но в чем это главное, он, пожалуй, не знал и сейчас.

Его позвали.

– Ну, до свидания.

Он торопливо пожал ей руку и побежал к самолету и, только когда под крылом все убыстряя ход понеслись камни косы, он вдруг понял: он хотел сказать, что счастье, построенное на разрушении чужой семьи, никогда не может быть ни полным, ни долговечным. Поймет ли она это?

Почту привезли

Промелькнули палатки, ему махали руками, потом горизонт покачнулся, земля встала на дыбы, закрыла небо, нацелилась на него пиками вершин, а когда все стало на свое место и тайга и палатки были уже далеко внизу, под крыло самолета медленно подплыла синяя гладь воды.

Векшин оглянулся. Столетов сидел позади него на втором сиденье и широко раскрытыми глазами изумленно смотрел вниз. Векшин улыбнулся и тоже перенес свой взгляд на реку и ее берега. Они летели на высоте трехсот метров и он мог наблюдать, как справа от него левый берег реки расстилался ровным широким зеленым ковром, чуть холмясь по горизонту, а правый берег, от него слева, за широкими пойменными террасами круто вздымался кверху своими кряжистыми вершинами, некоторые из которых были покрыты снегом. Иногда скалы прорывались к самой реке и тогда, как правило, синяя гладь воды покрывалась рябью перекатов и белыми гребешками бурунов.