АНАТОЛИЙ МУЗИС - Прыжок в неизвестность. Черный участок (из рассказов геолога)

– Ну и что же? – спросил Векшин. Он никак не мог взять в толк, почему вопрос было ли тут море в юрский период или не было и какая-то раковина важнее его открытий. Ведь он нашел руду. Железную руду!

Луговой тоже смотрел на него недоумевая. Наконец, он спросил:

– Вы знаете, как был найден район теперешнего «второго Баку»?

Векшин отрицательно покачал головой.

– Надо следить за геологической литературой, – сухо сказал Луговой. – Кончить институт и получить некоторую практику еще не значит стать исследователем. Нефть в районе «второго Баку» была открыта путем сопоставления волжских районов с нефтеносными районами Баку. Анализируя их построение и вещественный состав пришли к заключению, что, ввиду их схожести, на Волге должна быть нефть. И хотя никаких признаков нефти в указанном районе до этого не было обнаружено, поставленное разведочное бурение подтвердило эти предположения. Точное знание возраста и архитектоники района позволяет нам предполагать или отвергать наличие тех или иных полезных ископаемых. Такие вещи Вы должны знать. Этому и в институте учат.

Векшин ушел от него ошеломленный и растерянный. До этого дня ему казалось, что он не хуже других видит жизнь, знает профессию. Правда, исследуя берега рек и гребни водоразделов, разговаривая с людьми, читая газеты и книги, он уже начинал чувствовать, что есть нечто большее, что не умещается в нем, не постигнуто им, но он и считал это нечем вроде «высшей материи», необязательной для постижения. Сейчас он увидел, как он мал по сравнению с Луговым, по сравнению с Голубевой и Чернышом, даже по сравнению с тем охотником, который нашел и несколько лет хранил кусок железной руды, будучи твердо уверен, что она нужна людям и рано или поздно за ней придут.

– Ты что грустный такой? – встретил его в коридоре Черныш.

– Мне сейчас Луговой такой текст выдал, – удрученно сказал Векшин. – В общем неуч я и профан. Никогда мне до него не дотянуться.

– А ты думаешь, он сразу доктором наук стал? – спросил Черныш. – Учиться надо, брат. Учиться. Век живи – век учись.

– И дураком помрешь.

– Вот это неверно. Есть поговорка «век живи – век учись», а насчет того, что «дураком помрешь», это сами дураки добавили, чтобы им не так обидно было.

Векшин улыбнулся.

– Так как же мне теперь?

– Я же говорю, учиться, – сказал Черныш. – У того же Лугового учиться.

В этот же день Векшина вызвали к Шатрову. Векшин сробел. Шатров принадлежал к той категории руководителей, которые без особой нужды в непосредственные разговоры с исполнителями не вступают. Обычно, совершая обход «хозяйства», Шатров присматривался, задавал вопросы, всегда улыбался и, за исключением хозяйственников, никогда никого не распекал и не отменял данных до него распоряжений. Но, возвратясь в свой кабинет, он вызывал начальника отдела, где были замечены неполадки и или давал указания, что и как исправить, или, как про него говорили, «снимал стружку». Его уважали и любили, а хозяйственники вместе с тем и боялись. Вызов такого рядового работника, каким был Векшин, обозначал или какое-нибудь необычное дело или величайшую провинность.

– «Может быть Луговой нажаловался, – думал Векшин. – Вроде не должен. Ну, недопонял я что-то. Ну, что-то не знал. Это же не проступок. Андрей Федорович слишком хорошо знает меня, чтобы придавать этому такое значение. Да и не стал бы он вообще жаловаться Шатрову. Но тогда что же? Перевод в другую партию? Это мог бы сделать и сам Луговой…»

Векшина позвали в кабинет. Просторная комната с двумя широкими окнами. Письменный стол. Большой портрет Сталина, репродукция с работы художника Набалдяна. Большая геологическая карта Союза и карты участков работ Экспедиции. Два книжных шкафа с политической и технической литературой.

Шатров стоял за письменным столом. На нем была хорошая офицерская гимнастерка, подпоясанная широким со звездой ремнем, черные волосы гладко были зачесаны назад, а из-под таких же черных бровей с прищуром смотрели внимательные глаза и было непонятно, улыбаются они или хмурятся.

– Садитесь, – сказал Шатров и сел сам.

Векшин так же сел.

– Ну как, говорили с главным геологом?

– «Так и есть, – подумал Векшин. – Сейчас будет «стружку снимать».

Шатров подождал секунду и, не дожидаясь ответа, продолжал:

– Михаил Борисович рекомендовал мне Вас начальником отряда на водораздел. Вы уже, наверно, знаете, что у нас неблагополучно с одной из партий. Ее территорию мы делим между примыкающими соседними партиями, а на водораздел посылаем самостоятельный отряд.