Ольга Ярмолович - Лучшие штампы в моем паспорте. Откровения влюбленной в путешествия

Я стояла на мосту Риальто, еще одном, на котором сохранились дома, и смотрела, как вапоретто проворно курсируют по Гранд Каналу. Было так удивительно оказаться в этом необычном уголке земного шара и увидеть Венецию, пока она еще не утонула. Мне кажется, что дома вокруг были чуточку красивее, вода в каналах немного прозрачнее, а гондольеры пели самую малость романтичнее, и все только от того, что рядом со мной был любимый человек.

Уютными улочками, пытаясь не заблудиться, мы возвращались на Сан-Марко, любуясь сотнями ярких карнавальных масок в витринах магазинов. Чем более потертым был фасад дома, тем больше в нем было венецианского шарма. Я застывала на каждом мостике на нашем пути, разглядывая туристов в непрерывно курсирующих гондолах, порой даже собирающихся в пробки. Не сейчас, не в этот раз, говорила я себе, отчаянно мечтая оказаться на их месте.

Мы гуляли по площади Сан-Марко, наблюдали за китайскими туристами, застывшими в странных позах, по их мнению привлекающих голубей, и, кажется, в первый раз за это путешествие никуда не торопились. Теплый вечер, Венеция и мы вдвоем – для счастья в тот момент было ничего больше не нужно.

Сумерки уже начали переходить в густоту ночи, а торговцы сувенирами запускали в небо маленькие светящиеся вертушки. Пианист кафе «Флориан» создавал мелодию этого вчера и некоторые пары кружились в танце. Мы, обнявшись, стояли посередине площади и смотрели, как сотни светлячков взлетают в иссиня-черное небо, безмятежно паря в воздухе.

Сквозь колонны Старых Прокураций мы шли к воде. Бросив взгляд вперёд, я увидела многопалубный паром, проходящий по лагуне прямо напротив площади. Зрелище было настолько сюрреалистичное, что я даже не сдержала крика. Громадное судно, выше всех окружающих построек, казалось, вытеснило собой море, и волна вот-вот должна была накрыть площадь. Это было соединение истории и современности. Странным образом не нарушив царившей атмосферы, паром прошел мимо, мигая сотнями лампочек на палубе, а гондольеры, казалось, вообще не заметили ничего необычного.

В крепких объятиях ночи мы шли по набережной мимо Дворца Дожей и любовались, как огни от фонарей танцуют на поверхности воды. Десятки гондол выстроились в ряд, все как одна затянутые синим брезентом, и приготовились к ночёвке. Мы сели на катер и, сохраняя иллюзию оторванности от суши, отплыли. Все болтали, хвастаясь покупками и делясь впечатлениями. Мне говорить не хотелось. Я пыталась сохранить то особое состояние, которое подарила мне Венеция, некое волшебство и магию этого города, его частичку. Мне казалось, что в тот день я узнала нечто очень важное.

ВПЕРЕДИ БЫЛ НОЧНОЙ ПЕРЕЕЗД в Германию. Готовясь к нему, мы посещали уборные на парковке. Я умылась, почистила зубы и ждала Дениса на выходе. Вдруг двери мужского туалета с шумом распахнулись и из них, словно спасаясь от пожара, врассыпную повалили люди. Зажимая нос рукой и давясь от смеха, муж поведал мне историю, ставшую причиной этой экстренной эвакуации.

Наш многоуважаемый Григорий Иванович, будучи человеком бережливым и наслышанным о дороговизне Европы, выезжая из Питера, по максимуму запасся продуктами, в целях экономии и дабы не умереть с голоду. Его запасы путешествовали с нами в том же режиме, что и мы, то есть в автобусе, без холодильника, жарясь на итальянском солнце без особой вентиляции.

Именно в тот момент, на 9 день нашего пути, проводя инвентаризацию, он пришел к однозначному выводу, что «панночка померла», и, не задумываясь о последствиях, выкинул свой НЗ прямо в мужском туалете. Распространяемый при этом аромат делал просто невозможным нахождение с ним в одном помещении, и всем пришлось поспешно сливаться, не успев даже толком умыться. Последним в череде эвакуировавшихся был уборщик, потряхивающий пакетом и кричащий что-то по-итальянски.

ОСТАВАЛОСЬ ЕЩЕ ТРИ ДНЯ ПУТЕШЕСТВИЯ , но при отъезде из Венеции меня не покидало ощущение, что оно уже подошло к концу. В той или иной степени умытые, уморенные Венецией, мы сели в автобус, приготовившись провести так ночь. Люди потихоньку сворачивались калачиками на своих сиденьях, пытались уснуть. Ночь уже вступила в свои права, автобус выехал на автобан и, ритмично покачиваясь, убаюкивал. Прижавшись головой к стеклу, я почти заснула и уже видела первые картинки сновидений, когда громко и четко, на весь автобус, Наталья поинтересовалась:

– Григорий Иванович, может, мы свет все-таки выключим, или почитаем до утра?