Иван Карасёв - Такая разная Франция

Она и стала моим первым культурным шоком во Франции, потом были другие, более яркие, более впечатляющие, но этот, зато, был первым, а потому самым запоминающимся. Теперь, в наши дни, проходя в Пулково мимо скучающих у своего «телевизора» людей в зелёной форме, я почти каждый раз вспоминаю тот летний день 88-го года, когда в перерывах между приёмами жидкости из мини-бутылочек, я проглатывал вопреки совету профессора Преображенского содержимое свежей советской газеты. Издание живописало будущее торжество социалистической демократии, обещавшей нам как бы свободные выборы – об этом вещал Горбачёв с трибуны перестроечной 19-й партконференции. Погружённый в другую реальность, я сильно изумился, не встретив человека с ожидаемым вопросом: «Откройте Ваш чемоданчик!» Нынче и в наших аэропортах таможня не задаёт мне этот вопрос. Свободных выборов, однако, тоже не случилось в 1989 году, да и были ли они позднее, и вообще где-нибудь и когда-нибудь, разве что избрание вождя у неиспорченных прессой первобытных племён?

К стати, таможня у нас всегда отличалась дотошностью. Александр Дюма-отец, приплывший в Россию через Кронштадт, потратил немало времени, чтобы получить свой очень заинтересовавший наших таможенников багаж. Вероятно, в те времена легче было брать мзду с особ, путешествующих частным образом. Наверное, когда Депардьё приехал за ключами от своих многочисленных квартир, его багаж был выдан вне очереди. Честный, улыбающийся сотрудник таможни, скорее всего, симпатичная молодая особа женского пола в очень короткой юбке, с завидным набором толстых звёзд на погонах, сделав киношный книксен, показала, что он может проходить без задержки. Но в девятнадцатом веке российские таможенники либо не знали кто такой Дюма, либо не испытывали никакого благоговения к нему. Да ведь он и не за паспортом к нам приезжал, жажда творчества погнала его в суровую Россию.

А тогда, в 1988 году, я ещё и представить не мог истории с квартирами кумира своих юных лет, только смотрел по сторонам, разинув рот. Второй культурный шок не заставил себя ждать. Но обо всём по порядку. В аэропорту нас встречали родители жены на машине. Перестраховавшись на предмет того, что все вещи не влезут в маленький багажник, наполовину заваленный всяким хламом, тёща попросила коллегу по работе приехать ещё на одной машине. Так, на двух авто наш кортеж двинулся в Париж. Допускаю, что тёща пригласила коллегу не без задней мысли, ну ведь не у каждой есть зять из такой экзотической и очень модной в то время страны как Советский Союз эпохи Перестройки. Вообще французы, как правило, очень отзывчивые люди. Встречают на машине своих «безлошадных» гостей у ближайшего метро или станции электрички, дабы те не платили за такси, даже могут отвезти их домой после затянувшихся посиделок, когда общественный транспорт уже не работает – на семейных вечеринках, как правило, не напиваются. Но тот коллега тёщи фактически приехал, мне кажется, чтобы посмотреть на забавную диковинку – русского зятя, убил на это весь вечер, хлебнув по приезду на квартиру принимающей стороны бокал шампанского. Больше я его не видел, видимо, посмотрел на живого русского, убедился, что не медведь, тем и удовлетворился.

***

Моё знакомство с Францией (если не считать аэропорт) началось на следующее утро с … рынка. Да с банального продуктового рынка. Он, правда, немного отличается от нашего. Хотя бы тем, что в больших городах рынки не стационарные, а переезжают с места на место, располагаясь в зависимости от дня недели в разных концах одного района. Французы к этому привыкли, им так удобней, короче маршрут. Правда я не понимал, как может быть удобным отсутствие всего этого разнообразия лавок и лавчонок поблизости от дома в выходные, но, видимо, это опять-таки вопрос привычки, ну съездишь ты в субботу подальше, если так всё устроено. Не развалишься, тем более что мы на, так сказать, ближний рынок всё равно поехали на машине. Честно говоря, я был слегка удивлён подобной программой. Как человек с продвинутым гуманитарным образованием и с воспитанным ещё подростковой литературой особым пиететом к истории и культуре Франции, я, скорее, был готов ринуться куда-нибудь к Лувру или в Латинский квартал. Но впереди были ещё почти два месяца, и я безропотно согласился.

Передвижной рынок

И не пожалел! Чего только не было на лотках этого, по сути, импровизированного торжища! Впрочем, сейчас мало кого удивило бы то изобилие – ну много сыров (но их ещё и ценить надо), ну много разных видов готового, в том числе тут же, в мини-печке, истекающего слезами жира мяса, ну много ещё всякого разного. Но где же пять видов селёдки, где палтус, где черемша и солёные огурцы? Однако тогда глазам человека, привозившего семье колбасу за 300 километров из города-героя Ленинграда, предстало такое немыслимое царство еды, что у меня, только что сытно позавтракавшего всякими холодными мясными закусками и уже отведавшего поутру несколько видов мягкого, расплывающегося из-под корки, сыра, потекли слюнки, захотелось есть. И это был мой второй культурный или, может, совсем не культурный, а банально материальный шок. Мне стало ужасно стыдно и неудобно перед тёщей, которую я, как верный Санчо Панса, сопровождал с двумя сумками – как бы она не заметила моих внутренних страданий, ведь я же не из голодной Африки приехал! Здоровый патриотизм мне был не чужд всегда. К счастью, всё обошлось, мы загрузили машину и, довольные, но слегка утомлённые, поехали домой.

Читать дальше