Максим Привезенцев - Ралли Родина. Остров каторги

– Дело государственной важности, – веско произнес Лазарев.

– Это понятно, – устало сказал Привезенцев. – Но о чем должен быть наш фильм?

– Как о чем? – удивился чиновник. – Об автомотопробеге с Сахалина до Ленинграда. Что за странный вопрос, Владимир Андреевич?

Возникло желание встать и уйти, но Привезенцев слишком долго и много проработал с такими вот лазаревыми, которые умели здорово надуваться от важности, поддакивать начальству и поучать младших по чину, однако соображали на редкость туго. Увидишь такого в телевизоре – чиновник, матерый, умудренный опытом. Однако стоит ему открыть рот, и тебе становится страшно – от того, что этот вот человек играет какую-то значимую роль в судьбе твоей страны.

– Да я ж про идею, идея в чем конкретно, это я пытаюсь понять… – терпеливо объяснил режиссер.

– Идея? – презрительно фыркнул Лазарев. – Идея в Октябре, разумеется. Чего же тут непонятного? Пятьдесят лет Октябрю. Опять какие-то странные вопросы…

Привезенцев поднял глаза. Казалось, он так и не сможет вытянуть из чиновника никакой конкретики, но тут Рожков вдруг сказал:

– Я, кажется, понял. Вы, наверное, хотите понять, почему именно ваш мотопробег должен вдохновить людей на новые трудовые подвиги?

– Да, именно это я и хочу понять, – облегченно кивнул Привезенцев.

На мгновение ему показалось, что Рожков тоже все понимает, но следующая фраза Геннадия снова повергла режиссера в уныние:

– Но это же очевидно: вы на мотоциклах патриотической марки «Урал» и автомобиле «ГАЗ-21» пересекаете Советский Союз, практически от самой восточной границы и до берегов Балтики. Разве не это – подвиг силы и духа?

«Проехать по нашим дорогам – да, тот еще подвиг», – мысленно согласился Привезенцев, но вслух этого, конечно же, не сказал.

– Вот и я думаю, что это вполне очевидно, – хмуро глядя на режиссера, вставил свои пять копеек Лазарев. – Вы там не приболели часом, Владимир Андреевич? Вам вроде бы не впервой снимать подобные фильмы. Чего же так удивляетесь? И книга у вас должна выйти, про путешествие по Сахалину…

– Ну книга и фильм все же – совершенно разные форматы, – заметил режиссер. – Книга – это… это объем, возможность побольше рассказать о красотах родного острова… в фильме же все должно быть куда как… лаконичней. Просто не совсем понятно, чему и кому следует уделить наибольшее внимание?

– Первое и главное – на личностях путешественников не концентрируемся вообще, – пожевав губу, заявил Лазарев.

– Вообще? – не понял Привезенцев.

– Нет, ну вначале, конечно же, участников представим, потом, понятно, они будут мелькать в фильме то тут, то там… – оговорился чиновник. – Страна, разумеется, должна знать своих героев, куда же без этого? Но именно… именно мусолить вас на экране без необходимости не нужно. Не нужно повторять, что такие-то такие-то отправились туда-то туда-то… Вот: самое главное – зритель должен понимать, что каждый достойный гражданин Советского Союза может оказаться на месте любого из участников ралли «Родина» и преодолеть весь маршрут… с улыбкой на лице, непринужденно!..

Лазарев и сам тут же расплылся в улыбке – видимо, демонстрируя, какие должны быть лица у Привезенцева и его спутников в фильме про мотопробег.

«Похоже, только монтаж нас и спасет, – исподлобья глядя на чиновника, подумал режиссер. – Правда, снимать придется очень много, потому что многое потом и вырежут… но он правильно говорит – мне ли к этому привыкать?»

Дальше Лазарев и Рожков говорили много и все вроде бы по делу, но к середине беседы Привезенцев устал слушать эти давно зазубренные фразы, повторяющиеся из раза в раз. Основной посыл был совершенно ясен: ты, Владимир Андреевич, советский творец, а творцы в Союзе нужны, чтобы восхвалять нашу Родину и заражать «красной» идеей сердца и умы рядовых тружеников, коих у нас в избытке.

И теперь, стоя чуть в сторонке от всех, Привезенцев смотрел на небо и думал…

– О доме, – сказал режиссер, повернувшись к Альберту. – Об Ире с Андреем… о Софье.

– Как они? – участливо спросил журналист.

– Софья опять болеет, – помедлив, со вздохом произнес режиссер.

– Тяжелое что-то?

– Да нет, мигрени. Но что-то слишком часто в последнее время. Беспокоюсь, как она там… давно так надолго не уезжал.

Режиссер вспомнил, как они с Софьей накануне перед отъездом заперлись на кухне и пили чай. Было уже около половины первого ночи, дети спали, а они сидели на кухне и смотрели в окно.