Жюль Верн: Матиас Шандор. Романы

Мед встретили с восторгом, но в конце концов этого было мало, и путники очень страдали от голода, пока 12 июля, причалив пирогу к берегу, они не увидели, что вся земля, как ковром, устлана саранчой. Здесь было много миллиардов этих насекомых, которые в два, а местами даже в три слоя покрывали траву и кусты. Кузен Бенедикт сейчас же вспомнил, что туземцы употребляют саранчу в пищу. Путешественники тотчас бросились собирать ее и набрали так много этой «манны небесной», что можно было нагрузить десять лодок. Поджаренная на слабом огне, саранча представляла собой кушанье, которое пришлось бы по вкусу даже менее голодным людям. Правда, кузен Бенедикт вздыхал, но все же ел и, несмотря на свои вздохи, съел немало саранчи.

Где же конец этой длинной веренице физических и нравственных испытаний? Правда, плыть по течению быстрой реки было не так утомительно, как странствовать по лесам в поисках «гациенды» Гарриса. Но все же палящий зной днем, влажные туманы ночью и непрестанные нападения москитов вконец измучили их. Да, пора было уже добраться до цели. И, однако, Дик не видел еще конца этому путешествию. Сколько времени еще продлится плавание? Неделю, месяц? Никто не мог подсказать ответа на этот вопрос. Если бы река действительно текла на запад, течение ее принесло бы путешественников прямо к португальским поселениям, расположенным на побережье Анголы. Дик Сэнд надеялся, что так и случится; но река текла скорее к северу, и вполне возможно было, что она еще очень не скоро доставит их к берегу океана.

Дик Сэнд был крайне обеспокоен, как вдруг утром 14 июля направление реки внезапно изменилось. Маленький Джек находился на носу лодки и глядел сквозь травяной навес, — на горизонте показалось большое водное пространство.

— Море! — закричал мальчик.

При этих словах Дик Сэнд встрепенулся и подошел к Джеку.

— Море? — повторил он. — Нет еще, но по крайней мере большая река, она течет на запад, а наша река была только ее притоком. Может быть, это сам Заир?

— Да услышит тебя бог, Дик! — отозвалась миссис Уэлдон.

Да, если это был Заир, или Конго, который Стенли открыл через несколько лет, то оставалось бы только плыть по его течению до самого устья, чтобы достичь португальских поселений, расположенных там. Дик Сэнд надеялся, что так и будет, и у него были основания это думать.

Пятнадцатого, шестнадцатого, семнадцатого и восемнадцатого июля пирога плыла по серебристой поверхности широкой реки. Ее берега уже не были так бесплодны. Но Дик Сэнд продолжал соблюдать осторожность. По-прежнему навес из трав укрывал пирогу, и казалось, что по течению плывет не лодка, а небольшой плавучий островок.

Еще несколько дней — и настанет конец бедствиям пассажиров «Пилигрима»! За это время каждый из них проявил немало самоотверженности и геройства и заслуживал признательности; если Дик Сэнд не признавал, что его доля была здесь самой большой, то это признавали его друзья, и можно было не сомневаться, что миссис Уэлдон позаботится о нем.

Но 18 июля ночью произошло событие, которое чуть не стоило всем жизни, могло бы гибельно отразиться на всех, лишить их всякой надежды на спасение.

Около трех часов пополуночи вдалеке послышался какой-то глухой шум. Дик встревожился и никак не мог себе уяснить, что производит этот шум. Не желая будить миссис Уэлдон, Джека и кузена Бенедикта, которые спали, лежа под навесом, он вызвал Геркулеса на нос лодки и попросил его хорошенько прислушаться.

Ночь была тихая. В воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения.

— Это шум моря! — сказал Геркулес, и глаза его засверкали от радости.

— Нет, — возразил Дик Сэнд, покачав головой, — это не море.

— Что же это? — спросил Геркулес.

— Дождемся утра, узнаем. А пока что будем настороже.

Геркулес вернулся на корму к своему веслу, а Дик Сэнд остался на носу лодки. Он напряженно прислушивался. Шум все усиливался. Вскоре он превратился в отдаленный рев.

День настал сразу, почти без зари. На расстоянии полумили вниз по течению над рекой в воздухе парило нечто вроде облака. Но то не был туман, и Дик Сэнд понял это, когда при первых же лучах солнца, пересекая это облако, с одного берега на другой перекинулась великолепная радуга.

— К берегу! — во весь голос крикнул Дик Сэнд, и голос его разбудил миссис Уэлдон. — Впереди водопад! Это облако не что иное, как водяные брызги! К берегу, Геркулес!

Дик Сэнд не ошибался. Русло реки внезапно обрывалось отвесной стеной высотой в сто футов, и река низвергалась с нее стремительным, величественным водопадом. Еще полмили, и пирога была бы увлечена в пропасть.