Светлана Гончаренко (Алкея) - Я хочу, чтобы ты вспомнил… Книга 1. Бесконечный канон #1.1

Судя по тому, что у бородача с рюкзаком была большая голова, широкий и высокий лоб, он, должно быть, обладал интеллектом, вполне себе годным для работы в местных лабораториях. Герман задумчиво потёр гладко выбритый подбородок и подумал, что неплохо было бы и ему обзавестись уже какой-нибудь растительностью на лице, для солидности, – разумеется, не такой экзотичной, как у этого детины.

Какой-нибудь техник или аспирант-самоучка. Тут таких всегда десятка два-три болтается, особенно, весной и летом, когда открыты всевозможные курсы и знаменитые профессора читают лекции прямо на берегу реки или на лужайках возле жилых корпусов и столовых. Когда идут дожди, все слушатели перемещаются в огромные конференц-залы, бывших некогда соборов и церквей, и тогда показывают много видеоматериалов, и можно ознакомиться с тематическими монографиями и даже прикупить настоящую «живую» печатную книгу.

– Мистер Чебышев, на Вашем счету пятнадцать и-реалов, – приятным женским голосом по-русски вещал информатор. – Для прохождения дополнительных очных курсов для докторов наук по специальности «Эксплуатация автоматизированных систем специального назначения» необходимо ещё четыре тысячи девятьсот восемьдесят пять и-реалов.

– Слышь, ты, консерва! – рыжий хватил табло ребром ладони. – Куда девались чёртовы пять тысяч?

От удара пластиковую коробку перекосило, монитор замигал и через пару секунд окончательно сдох. Сработала система безопасности, и из соседнего здания к будке информатора неуклюже бежали два охранника в чёрной форме. Из окон лабораторных корпусов традиционного квадратного двора повыглядывали любопытствующие: кто-то засвистел, кто-то расхохотался, другие лениво переглянулись и закрыли окна плотнее, чтобы не слышать ни грохота, ни сирены.

Лохмач колотил тексон и чертыхался, смачно сплёвывая на лужайку. Герман мгновенно среагировал, дал мысленные команды через интро и быстрым шагом направился к новичку:

– Помочь?

Спохватившийся хулиган остановился и обессиленно опустил руки. Герман подошёл ближе, встал перед ним и, широко улыбаясь, развернулся лицом к охранникам. Сигналы безопасности отключились, будто бы сами собой. Бегущие притормозили, перешли на шаг, завидев, кто раскрыл им свои объятья.

– Господин Брик? Что здесь происходит? – спросил старший дежурный с лёгкой одышкой.

Солнце пекло, и дежурному пришлось снять кепи, чтобы убрать пот со лба.

– Всё в порядке, Мортон. Ложная тревога, – заверил служителей порядка добродушный благодетель. – Тексон сломался. Я уже всё уладил, техники едут. А это господин Чебышев, с ним тоже всё хорошо. Можете быть свободны.

Бородач притих у будки, сконфузился, втянув голову, понимая, что влип. Он попытался, открыть приборную панель, но её заклинило, оттого он медленно и безнадёжно развернулся к говорящим. Он хотел, было, поднять руки в знак повиновения, но быстро сообразил, что это лишнее. Второй охранник направил камеру стандартного анализатора на него, просканировал, показал данные Мортону, тот кивнул, оба по уставу слегка склонили головы перед молодыми учёными, взяли под козырёк и покинули лужайку, бойко переговариваясь.

– Это что за балет? Ты кто такой? – бородач распрямился, воткнул руки в боки и навис тучей над своим спасителем.

– А я думал, ты хочешь сказать «спасибо», – невозмутимо ответил тот, всё ещё улыбаясь. – Брик, Герман Брик, к Вашим услугам, сэр.

Он протянул недавнему хулигану руку. Громила приподнял одну бровь, пристально вглядываясь говорившему в лицо, и тоже машинально протянул руку для приветствия.

– Снимаю шляпу, Брик. Как это ты ловко всё обстряпал. Фьють – и клопов, как ни бывало! – он сделал движение руки над головой, будто действительно снимает головной убор, и расхохотался. – Прям гора с плеч. Хотя… по ходу, голова моя с плеч…

Почесав косматый затылок, он глянул в свой интро и снова выругался:

– Вот метёлки интегральные, крякеры-крекеры, что б их! На два пи разделить и по башке квадратным корнем! Установил же-ж новый блокатор…

– Деньги сейчас тебе вернут.

Мысленно отдавая нужные распоряжения, Герман расположился на траве, хотя рядом с информатором были несколько деревянных скамеек. Его белая рубаха, словно маяк, сияла на зелёной лужайке. Он подставил светлое довольное лицо тёплому июльскому солнышку и надел угольно-чёрные непроницаемые солнцезащитные очки вытянутой формы со змеевидными дужками. Здесь, в южной часть картонного королевства, июль всё ещё был самым приятным временем, когда можно было наслаждаться более-менее сухой и солнечной погодой.