Альберт Эйнштейн - Путевой дневник

Восприятие Эйнштейном Леванта и левантийцев претерпело значительные изменения, когда он столкнулся с реальностью. После пяти дней корабельной качки Эйнштейн прибыл в Порт-Саид, на севере Суэцкого канала. Вот описание его являения на берегу и первого контакта с местными жителями, крайне яркое и выразительное: «В гавани рой лодок с вопящими и жестикулирующими левантинцами всех мастей, которые набросились на наш корабль. Точно Преисподнюю вырвало. Уши глохнут от шума. Верхняя палуба превратилась в базар, но никто ничего не покупает. Лишь несколько красивых, спортивного телосложения, молодых предсказателей судьбы имеют успех. Бандитского вида грязные левантийцы, красивые и грациозные на вид» 73.

Этот отрывок из дневника показывает как влечение, так и отвращение, которое Эйнштейн испытал при встрече с арабскими торговцами в Порт-Саиде. То, что он описывает, – провокация почти во всех смыслах этого слова. Хотя европейцы находятся на японском корабле, кажется, что местные жители Востока атакуют саму Западную цивилизацию. Это видно по языку, которым пользуется Эйнштейн: «рой», «вопящие», «набросились», «преисподнюю вырвало», «уши глохнут», «базар», «бандитского вида» и «грязные». В то же время местные люди привлекательны: «красивые и грациозные на вид».

В последующих фразах появляется подсказка, помогающая толковать восприятие этой сцены ученым: «На противоположной стороне [гавани] – стены и здания одного из тех неистовых цветов, которые часто встречаются на картинах с пейзажами тропиков». Таким образом, его восприятие действительности во многом обусловлено его зрительными (и, как мы увидим, текстовыми) ожиданиями от Востока.

Вполне в духе дуализма в физике ученый ощутил одновременного влечение и отвращение. Повстречал он также и воспитанных левантийцев. Приехав в порт Суэц в южной части канала, он пишет: «Подплывают мелкие арабские торговцы. Они сыновья пустыни, красивы, смуглы, блестящие черные глаза, манеры лучше, чем в Порт-Саиде» 74. Это описание смуглых, гордых арабов вполне могло быть почерпнуто из какого-нибудь авантюрного романа XIX века, действие которого происходит на Востоке – известным немецким автором таких романов был Карл Май 75.

Когда Эйнштейн приплыл в Порт-Саид во второй раз, уже на пути в Европу из Восточной Азии, его реакция была уже не двуликой, а категорически негативной: «Город этот – настоящее место встречи иностранцев с соответствующим сбродом». Слово «сброд» (в немецком слово Gesindel также имеет значение «вредитель») можно расценить как явное проявление ксенофобии.

Доступные источники не дают нам информации о том, каковы были представления Эйнштейна об индийцах до его путешествия в Восточную Азию. Проведя двадцать дней в море, он встретил их в Коломбо. По нужному адресу их доставили рикши, и ученый записал, что ему было стыдно оказаться «участником такого неслыханного обращения с людьми». При этом он чувствовал свою беспомощность: «Ведь эти нищие с внешностью королей целым роем следуют за каждым иностранцем, пока тот не сдастся. Они знают, как упрашивать и молить до тех пор, пока сердце человека не дрогнет». Эти слова указывают на его веру в свергнутую аристократию. Говоря о существовании нищих на городских улицах, он называет это «примитивной жизнью» – выражение явно пренебрежительное. Он также верит, что «климат мешает им думать о прошлом или будущем более длительном, чем четверть часа» – высказывание, которое ясно показывает и географический детерминизм Эйнштейна, и его убежденность в том, что индийцы интеллектуально неполноценны. Он лаконично отмечает, что местные «живут в чрезвычайной грязи и сильной вони, прямо на земле», и полагает, что им много не нужно: они «делают мало и нуждаются в малом. Простой экономический цикл жизни». Он считает, что их стесненные условия «лишают индивидуума хоть сколько-нибудь достойного существования». Он ставит их в пример шумным левантийцам, которых видел в Порт-Саиде: «Ни грубости, ни рыночного гама, только плывут по течению, спокойно, снисходительно, и даже не без некоторого легкомыслия». То, что он считает стоицизмом индийцев, предопределено географически: «Разве не стали бы мы в этом климате такими же, как индийцы?» 77Это показывает двойственность его отношения к местному народу: он в известной степени сочувствует их тяжелой доле, но при этом относится критически к тому, чем они стали из-за всех своих лишений.