Лидия Будрик - Тайга

– Надо было инструктора лучше слушать! – упрекнул он, прекрасно осознавая, что они влипли в неприятную ситуацию.

Но видя, что дамочка совсем расклеилась, Георгий начал озвучивать их дальнейшие планы:

– Идти ночью мы не сможем, значит, делаем шалаш и ночуем здесь.

– Шалаш?! – вскрикнула Лиля.

А сама смахнула грязной ладошкой слезы и совсем не понимала, как тут вообще можно ночевать вдвоем, да еще в шалаше, когда кругом толпами бродят медведи?

– Есть предложения лучше? – спросил он и бросил вопросительный взгляд в её сторону.

А сам резко встал, извлек из-за голенища своих высоких ботинок охотничий нож и начал резать еловые ветки.

Лиля поначалу сидела и плакала, не желая мириться со своей горькой участью. Но потом притихла, еще немного посидела в нерешительности, а затем пошла помогать мужчине, понимая, что спать под открытым небом еще страшнее.

– А костер мы разведем? – спросила она и громко всхлипнула.

– Разведем.

– А у нас есть спички?

– У меня есть зажигалка.

Какое-то время они работали молча. Жора подавал ей срезанный ельник, а она складывала его тут же, друг на дружку. Но потом женщина вновь завелась, никак не соглашаясь спать в дырявом шалаше, да еще рядом с этим мужиком, которого совсем не знает.

– Ночевать здесь, где вот так запросто бродят медведи? – возмущалась она. – Ужас!

– Я вообще не могу понять, почему на поляну вышло сразу столько медведей? – начал рассуждать Гоша. – Самец никогда не ходит с самкой, когда у нее медвежата. А тут они вышли вместе.

– Нет, – возразила Лиля, – я поняла, что медведица с медвежатами были сами по себе, а медведь отдельно от них. Ведь вышли они с разных мест. Просто встретились на поляне вместе и случайно.

– А я всю голову изломал, думаю: как так?!

– Нет же, самка на него еще так зарычала! Я хоть и испугалась, но увидела все это. Я еще подумала: как начнут сейчас драться и всех нас погрызут.

Они нарезали веток, сделали себе шалаш и начали разводить костер.

Георгий достал тушенку, лихо откупорил ее ножом и предложил Лиле.

– Нет, – мотнула она головой, – это ваше. Я не уберегла свою еду.

– И что? Теперь будешь с голоду пухнуть? А я потом неси тебя на руках?

– Я не хочу, – отказывалась она.

– Есть такое слово – надо! – настоял на своем мужчина и вручил ей банку.

Потом извлек из рюкзака ложку и протянул ей.

Галанчук помедлила немного, но потом приняла её и начала тихонько есть. А в душе что-то грызло и не давало покоя. На глаза снова наворачивали слезы, она смахивала их ладошкой и медленно ела вкусное тушеное мясо.

– Завтра выйдем к реке, наберем там воды и сварим себе суп.

– Гоша, не бросайте меня, пожалуйста, – заговорила Лиля, опустив голову. – Я понимаю, что во всем виновата сама… Но мне одной отсюда не выбраться.

– Посмотрим, – ответил он коротко.

– Вы хотите сказать, что…

– Я хочу сказать, что нам надо ложиться спать. Утро вечера мудренее. Доберемся до сторожки, я передам тебя твоему мужу. А там уж выбирайся со всеми сама.

Она вернула ему банку с тушенкой. А он принял ее и начал проворно работать ножом, цепляя куски мяса и закидывая их себе в рот.

Эта ночь была долгая и самая напряженная. Забившись в шалаш, Лиля настороженно притихла, понимая, что в любую минуту к ним может вломиться дикий зверь. А у них из оружия только охотничий нож и костер, у которого восседал Георгий, не желая ложиться спать. Она чувствовала и понимала, что в душе у мужчины кипели страсти, как и у нее. Наверняка, он думал про свою Дашу, не зная, что с ней? Кинулся спасать ее, а свою собственную супругу потерял, оставив её на растерзание медведям. Получилось не совсем красиво, даже сказать, как-то по-предательски и подленько.

Лиля выбралась из шалаша уже под утро. Она слегка потянулась, поежилась от прохладного воздуха, сразу застегнула свою олимпийку и подошла к костру.

Гоша все еще сидел у огня и ворошил палкой прогорающие угли.

– Доброе утро, – тихим голосом поприветствовала она.

– Доброе, – сухо ответил он.

– Вы что, совсем не спали?

– Не хочется что-то.

На востоке давно взошло солнце. Но из-за высоких деревьев, оно едва пробивалось на поляну своими лучами через их пушистые кроны. Было как-то прохладно и очень сыро. Но это даже радовало, потому что свежий воздух всегда лучше, чем невыносимая жара.

Георгий встал, погасил костер, затоптав все уголечки, потом взял рюкзак, взвалил его себе на плечи и посмотрел на Лилю.