Максим Зверев - Конец белого пятна. Повесть

Бой стал жесток. Раздавались удары сабель, свист стрел, хрипение и стоны. Каракоз уже не слышала последних слов Джунгара. Она умерла от глубокой раны.

На утро к месту побоища прибыл сам Уванас, чтобы посмотреть плоды своей мести. Каракоз похоронили на кургане, а Джунгара и его товарищей оставили на съедение волкам. С тех пор один из курганов в гористой части Бетпак-Далы называются «Каракоз».»

Целый месяц экспедиция работала в центре пустыни, совершая разъезды во все стороны от мавзолея Уванаса. Каждый выезд давал что-нибудь новое. Зоологи обнаружили такое множество сусликов-песчаников, что на них можно было организовать пушной промысел. О существовании сусликов в таком огромном количестве ученые не знали. Всюду встречались несметные табуны джейранов. Весной и осенью, по словам Даукена, здесь паслись многотысячные стада сайги.

Экспедиция занесла на карту огромные площади земель, пригодных для выпаса скота зимой. Удалось найти несколько выходов полезных ископаемых и составить почвенные карты.

Наступил сентябрь. Все готовы в обратный путь. Гремит салют. Машины двинулись, пошли быстрее, еще быстрее — и вот понеслись по ровной пустыне, покрытой редкой полынью и боялычем. Вдали постепенно расплывались очертания мавзолея Уванаса. Наконец, он совсем скрылся в трепетном мареве.

После утомительного пути по убийственной жаре, несмотря на осень, экспедиция достигла Кендырлыка.

В этом месте равнина обрывалась высоким яром, размытым весенними дождями в форме причудливых столбов, обелисков и ниш. Под обрывом рос тростник, кустарники и журчали родники.

Здесь решили разбить лагерь.

Погода стояла осенняя, с ветрами. Утром без ватника нельзя было выходить из палатки. Начал выпадать иней. Над пустыней днем и ночью проносились птицы, спеша на юг. По ночам разноголосые концерты куличков оглашали безмолвные места.

Особенно интересным оказался район Тамгалы-Тас. На плитах песчаника в беспорядке были высечены тамги — знаки различных казахских родов. Среди них были и недавние письмена.

От Кендырлыка экспедиция двинулась на север, в Присарысуйские пески Саменкум. Среди барханов по котловинам приютились колхозные аулы. Раньше в песках были только выпасы. Теперь здесь осели карсакпайские казахи. Эти места были родиной Даукена, и колхозные аулы были для него неожиданностью. Живя последние годы в Сузаке, он и не слышал о том, что на его родине близость грунтовых вод позволила успешно заниматься среди песков не только животноводством, но и земледелием. Колхозники покорили пустыню. Пшеница, просо, арбузы и дыни росли на песках!

Целые сутки провела экспедиция у гостеприимных колхозников.

Бензина оставалось мало. Поэтому, несмотря на то, что северная часть пустыни была почти не исследована, приходилось скорее возвращаться к Чу.

Об этом узнали колхозники и предложили Селевину верблюдов.

Это предложение всеми участниками экспедиции было принято с радостью.

В благодарность за верблюдов колхозникам подарили походный радиоприемник.

Экспедиция на верблюдах выехала в пустыню, направляясь к реке Сары-Су.

На следующий день экспедиция только под вечер дошла до зарослей баялыча и саксаула. Здесь можно было набрать сколько угодно дров и сварить ужин на костре.

— Привал на ночевку! — объявил начальник экспедиции.

— Чёк, чёк! — закричал Даукен, дергая за повод своего верблюда. Усталое животное послушно легло. Остальные верблюды тоже легли, и участники экспедиции занялись каждый своим делом. Даукен ловко развязывал волосяные арканы и снимал вьюки. Застучал топор. Быстро установили палатку. За несколько минут площадка приобрела обжитый вид.

— Экономьте воду, товарищи, — предупреждал Селевин, — до реки нам остался еще большой дневной переход, а вода на исходе. — Он уселся у входа в палатку и занялся очередными записями в дневнике.

Когда стемнело, у костра собрался весь отряд. Все с аппетитом набросились на ужин. После ужина крепко заснули, утомленные большим дневным переходом. Костер погас. Ни один звук не нарушал тишину ночи. Только после полуночи где-то далеко заухал филин.

Под утро сильно похолодало. Проводник вылез из палатки и принялся раздувать костер. Вскоре веселый огонек забегал по хворосту, и над костром повис чайник.

Вслед за проводником проснулся Борис и отправился собирать дрова. Ночная жизнь пустыни оставила свои красноречивые записи крохотными ямками множества следов. Вот здесь пробежали по песку жуки-чернотелки, змея провела извилистую борозду, а дальше россыпью шли тысячи следов ежей, ящериц и песчанок.