Марина Мищенко - За Северным полярным кругом. Дневник за 1983—85 годы

По дороге забралась на маяк – оглядела окрестности – тундра бурая, небо свинцовое с северо-врстока и желто-бело-синее с облаками по другим сторонам. Солнца не видно. От моей позапрошлой стоянки (где подкрепилась взятыми с собой огурцами), спустилась к морю Лаптевых, где плоские крупные камни, а между ними – много сердоликов. И, огибая болотце, пошла по направлению к ближнему приводу (БПРМ). Тут-то меня и накрыл сначала сильный порыв ветра, затем исхлестал снег. На берегу, когда снег прекратился, вновь появились птахи с желто-бежевыми ножками и клювами.

Вернувшись домой, занялась приготовлением еды, гербарием и прочими делами – не заметила, как наступила половина второго ночи следующего дня.

4—5 июля выходные

6—7 июля работала

7 июля. Блины.

Вечером пекли блины. Перед началом этого действа из двух банок сухого молока с закваской и двух литров воды сделали творог (испекла творожники). Оставшуюся от творога сыворотку и использовали для блинов. Еще добавили два яйца, масло и муку – получилось здорово.

8 июля. Драка собак. «Овод» .

В выходной, пошла на прогулку. За мной последовали четыре собаки из стаи нашей двухэтажки.

Я, гуляя, собирала щавель, и они бегали резвились. Путь обратно оказался проходящим через территорию других псов – и они напали. Конечно, с такой большой свитой псов нужно было обойти поселок по берегу, но я сплоховала… и вышла драка между местными собаками и теми, что пришли с территории двухэтажки вместе со мной. Это было нечто дикое. Дрались не на жизнь, а на смерть – собаки это делали всерьёз (жаль, что заранее не предвидела такого оборота дела). Зато на всю жизнь запомнила, как рьяно охраняют границы своей территории своры четвероногих.

Подумалось в связи с этим, что когда мы нетерпимы к инакомыслящим или сами нарушаем порядок соседей, не становимся ли невольно недоразвитыми людьми? Не опускаемся ли на ступеньку ниже в эволюционном развитии?

По телевизору показывали «Овод» три серии – трагедии отца и сына, теории и жизни, долга и добра. Меня осенило – это же про отца-бога и бога-сына: отец-Бог – Монтонелли, а сын – Артур. Второго распяли за человеческие грехи, а, первый, не в силах этого вынести, погиб. Возможно ли свершение наподобие описанного Войнич, на небесах? Чтобы пережить страдания и выжить человеку (в данном случае Монтонелли), надо быть лишь Богом. Он сам отдаёт сына в лапы смерти, а обвиняет других – духовный долг ставит выше собственной жизни, её продления. Долг выше личного счастья, служение людям – вот нравственный идеал, вот проповедь. Э. Войнич высмеивает не религию, а греющих возле неё руки, гневно клянет любую человеческую ложь во имя чего бы она ни была придумана – ей нет оправдания – всегда её порождение обречено на мучение и несчастье.

Тоненькая, но какая выстраданная повесть. После окончания фильма всю ночь просидела над книгой. Думала о себе, о бабушке, о матери, об отце, о брате. Просто думала.

10 июля. Яйцо кайры с острова Преображения.

Рабочий день.

Ребята, прилетевшие с острова Преображения, подарили настоящее свежее яйцо кайры. Птицы Крайнего Севера, похожей на маленького пингвина. Такой птицы на Косистом нет. А на штемпелях полярной станции Преображения изображены птичий базар кайры и сама птица, морж и медведи.

Яйцо интересное – цвета зелёнки с черными черточками и точками наподобие малахита размером с 2,5 -3 куриных яйца (по форме острее) – его содержимое съела, а в само яйцо залила парафин. Красивый сувенир получился!

После работы получила приглашение погулять по косе.

Меня не часто балуют подобными приглашениями. Согласилась и оделась с одной стороны нарядно, с другой – по-походному: джинсы, пальто и туфли.

Пошли. Ветерок западный метров 5 в секунду. Прохладно. Льдины ходят. На косе стали знакомиться с соседями. Я ещё не знала, что впервые попаду на охоту на уток.

На самом острие косы уже горело два костра – поселковских человек 5, а метрах в 30 от них – вояки, и вскоре на ГТС-ке приехали их жёны.

Постреляли по банкам немного – и я вместе со всеми. И даже, на удивление, один раз попала точно в цель (но только один раз!).

Утки летели косяками, – и все – через уголок косы. Стреляли с 20-ти метров и ближе – в упор. Собаки лаяли и лезли в воду, вернее, перескакивали с льдины на льдину за ранеными и подбитыми птицами. Раненая птица сразу отлетала от косяка, снижалась и опускалась на воду. Один пес с подбитой лапой – Генька (Генерал по полному имени), относительно невысокий для местных собак, но крепкий, жилистый, сидел и внимательно смотрел туда – откуда появлялись утки, а летели они с ого-запада на северо-восток – и лаял, замечая очередную партию, не находя себе место от возбуждения. Тут же у костров готовили дичь и ложились (для стрельбы) при первом же крике «Утки!». И, конечно же, немножко «вмазывали» (т.е. выпивали).