Фридрих Фурман - В одиночку по Европе - опыт независимых путешествий

Перед эмиграцией в Америку у многих наверняка возникает мучительный вопрос: можно ли будет здесь использовать свои, кажущиеся каждому неоценимыми, знания и опыт, сохранить свои любимые привычки и увлечения и – в какой мере? Задавал и я себе этот судьбоносный вопрос. Что касается знаний и опыта, то отвечал я на него однозначно – не удастся. Прежде всего, по возрастному цензу (после 65), затем – из-за образования (советская политэкономия) и опыта работы (зав. отделом экономики НИИ и преподаватель вуза), наконец, из-за слабого английского. А вот предаваться своим увлечениям – собиранию книг, исследованию новой страны и путешествиям – я очень надеялся, вопреки мрачным пророчествам многих «знатоков» Америки как дома, так и здесь.

Спустя почти пять лет могу подвести некоторые итоги. Даже в сфере профессиональных знаний и опыта возможны варианты, и это подтверждает практика как моя, так и знакомых моего возраста. Для хоть какого-то успеха, правда, требуются приличное упорство, любознательность и – куда деваться? – стойкое желание улучшать свой английский. Но это специфическая проблема, и каждый решает ее по-своему. Гораздо легче оказалось возродить на щедрой американской почве и в здешнем варианте свои хобби, и мне это удалось, как я считаю, в полной мере. Особенно это относится к туризму и прежде всего к его самодеятельному варианту, когда ты полностью берешь на себя заботы о маршруте, экскурсиях и походах, проезде, ночлеге и питании. Надеясь, что это представит публичный интерес, хотел бы рассказать о своем недавнем (2002 год) опыте подготовки самостоятельного путешествия в Европу.

Но сначала ряд уместных – в рамках темы – отступлений.

Кому из нас в Союзе не хотелось в Европу? Если не ради сокровищ культуры и красоты городов, то хотя бы ради знакомства с товарным изобилием и «навязчивым» европейским сервисом. Правда, и жизнь в Союзе, огромной евразийской стране, особенно с 60-х годов, давала возможность попробовать советский вариант того и другого, не покидая ее пределов и, следовательно, не вступая в почти безнадежный контакт с властями для получения разрешения на поездку. В моем случае – я почти тридцать лет проработал зав. отделом экономики с допуском в полузакрытом НИИ – это даже не стоило начинать. Поэтому республики Прибалтики (Рига, Вильнюс, Таллинн) и Западная Украина (Львов и Ужгород), которые лишь каких-нибудь 20 лет тому назад были в течение столетий «старой Европой», давали многим замечательную возможность побывать в ней. Попробовать ее на вкус, почувствовать ее запах, услышать ее звук, увидеть ее цвет и форму: от архитектуры, живописи и музыки Средневековья и Возрождения до европейских нравов, сервиса и кухни.

Если говорить о туризме, то в 1967 году я был поражен неожиданным успехом моей, казавшейся тогда авантюрной, попытки беспутевочного отдыха на турбазах Прибалтики. Используя свой опыт деловой переписки, разослал им с десяток нижайших просьб забронировать мне места на несколько дней в каждой по своему графику, да еще в июле. «Какой же ты наглый!» – стыдил я себя. Но они это сделали, предлагая только в нескольких случаях другие дни, а также попросили подтвердить свой приезд за неделю.

Желание самостийно путешествовать появилось с первых горных походов по Кавказу с их разношерстным составом, жестким графиком, нередко грубыми инструкторами, хотя среди них и попадались очень приятные исключения. Все неприятное перекрывалось красотой мест, по которым они, какими бы ни были, нас водили. Но уже в третий отпуск (1966 год) мы с приятелем Романом из Питера отправились на Кавказ сами с купленной мною «по блату» польской палаткой. Мы совершили замечательный поход из Теберды в Сухуми, присоединяясь по пути к разным группам, приобретая в пути новых знакомых и друзей и впервые наслушавшись у костров бардовских песен, которыми я затем «заболел» на всю жизнь. Привычка отдыхать и путешествовать «по-своему» становилась тогда среди образованной публики массовой. Во-первых, это был способ уйти от контроля властей разного уровня в повседневной жизни и на работе, да и от семейной рутины. А во-вторых, это был также способ испытать себя на природе, усвоив непростые приемы выживания в пути – тяжелые рюкзаки, костровая и палаточная жизнь и прочие «радости» походного быта.