Татьяна Козырева - Девушка с веслом

Так вот, эту кучу бабок я по своей всегдашней беспечности хранила в пределах досягаемости. Сейчас начнут обыскивать – и сразу обнаружат. Матерю себя в душе и отвечаю ментам почти честно: четыре тыщи с собой. Они уточняют: долларов? Потом я ещё неоднократно убеждалась: на Алтае принято считать, что в Москве рубли не в ходу, а расплачиваются исключительно долларами. И их можно понять... Но и рублей столько в здешних краях – целое состояние.

Старший мент занудно расписывает, где и как долго будут устанавливать мою личность, а связь здесь плохая и всё такое. Предлагает пойти на должностное преступление за большое вознаграждение – ведь это же опасно для его карьеры.

- Сколько?

- Ну-у-у... половину наличности.

- Да вы что, я до дома не доберусь! – Отчаянный взгляд симулировать не приходится.

Напряжённая умственная деятельность, внутренняя борьба. С обеих сторон.

- Ладно, тысячу. Нам на двоих.

- Да вы что!

Мента осеняет – глазки становятся сальными.

- Можешь все деньги при себе оставить. А нам по полчаса уделить. Через час сменяемся.

Ну, дудки. Если уж заниматься проституцией, то я стою дороже. Даже английская королева в такой ситуации торговалась. Правда, не совсем в такой.

Мне дают час на размышление. Потом сменятся и увезут чёрт-те куда для разбирательства. Реально могут увезти – из вредности. А если обыщут и доберутся до дна рюкзака – там литр спирта... о-о-ох... не хватало только негативно настроенных пьяных алтайцев.

Стараюсь сбить цену – ни шиша, упёрлись рогом. Я с горя жую пряники из общественной раскладки. Для усиления эффекта мне не дают воды, хотя на столе стоит бутылка. Ничего, высасываю остатки своей.

Менты закрывают глаза, типа, дремлют. Но попробуй сбеги – машин нет, а у них своя стоит за углом. И растительность вокруг такая хилая, что не спрячешься.

Принимаю решение: хрен с ними, с бабками, ещё заработаю. Сую начальнику штуку и рву когти, пока им ещё что-нибудь в их узкоглазые бошки не взбрело. Ухожу пешком всё дальше от Чуйского тракта, заодно выясняю, что тут никакой не Онгудай, а Туэкта, и здесь указатель на Усть-Коксу. Позже я узнала, что туда ведёт и другая, более популярная дорога от Бийска, а здесь до самого Усть-Кана (а это почти полпути, 100 км) движения нет. Вот не суйся в глушь без карты!

Бреду, дышу горным воздухом и старательно утешаю себя разными мудрыми высказываниями, типа «деньги экономить – что воздух экономить», но жаба все равно давит. Самое обидное, что мои кровные достались самому низкому отродью – ментам, а на эту сумму, зря пропавшую, я могла бы прокатиться со своими в поезде и избежала бы стольких мучений. Ну да ладно, вот цивил бы без паспорта вообще носу из дому не высунул, а меня уже в стольких ситуациях какой-то хранитель уберёг, а сколько ещё предстоит. Нельзя же совсем без потерь. Материальных ценностей у меня полный рюкзак, а жизнь и здоровье терять как-то больше жалко... На том и утешаюсь. Шагаю и напеваю в такт:

Раз – два – три – четыре – пять,

Знаете, наверно:

Раз – два – три – четыре – пять,

Жадность – это скверно.

Раз – два – три – четыре – пять,

Скажем без подвоха:

Раз – два – три – четыре – пять,

Жадность – это плохо.

Наблюдаю забавную картину: три лошади в строгой очерёдности чинно идут на заправку. Видимо, для них она и предназначена, ибо машин нет.

Не совсем так, всё же есть, но едут они на 5-7 км и весьма редко. Стопятся все, удивляются, прикалываются. Половину дороги прохожу пешком, чтобы не скучать и создавать видимость деятельности. Виды кругом симпатичные, хотя моросит изредка. На зелёных горушках лежит туман, пасутся тучные стада, не сравнить с кавказскими тощими коровёнками. На дороге нашла большой огурец: видно, выпал у кого-то из кузова. Обтёрла и съела.

Встречаемые аборигены усиленно рекламируют автобус, который пойдёт «видимо, в одиннадцать, но не позже часа». Помучившись с локалом, понимаю, что без автобуса я доберусь до приличной трассы к завтрашнему вечеру, а поискать следы нашей группы всё же хочется. Одолела я в общей сложности километров 45 за пять часов, обломалась и приняла предложение гостеприимной аборигенки поесть у неё в избе. Сметана консистенции творога, молоко из-под коровы, чай на горных травах с молодым мёдом, хлеб домашней выпечки – как бы это было здорово, если бы дурацкий адреналин в крови не портил пищеварение. Селяне встречались всевозможных кровей в разнообразных пропорциях – кто только не приезжал на Алтай. И все исключительно доброжелательные, и почти все трезвые. Тут бы мне и забить на поиски, и заняться изучением алтайского быта – так ведь нет, втемяшится в башку какая блажь – колом ее оттудова не выбьешь.