Дмитрий Кругляков - Философия приключений. Сборник рассказов

Пересекая проезжую часть, я неоднократно обращал внимание на ящички странного вида, прикрепленные к светофору, на лицевой части которых была изображена ладонь и размещалась кнопка. Оглядевшись по сторонам, я нажал ее и очень удивился, когда спустя небольшой промежуток времени загорелся зеленый сигнал для пешеходов. Позже мне говорили, что в Москве также появились такие светофоры, но там, в Загребе, они были на каждом шагу.

Возвращаясь к автовокзалу, я все-таки заблудился, свернув не в ту сторону. Пришлось обратиться к группе байкеров, сидящих в одном из кафе. Один из них, довольно рослый парнишка, не поленился встать из-за стола, подойти и подробно объяснить дорогу. И, действительно, пройдя по указанному маршруту, я вышел к железнодорожному мосту, за которым и находился автовокзал.

Времени до отправления автобуса оставалось немного, слоняться по городу порядком надоело и я направился в здание автовокзала, где, выйдя на перрон, случайно вычислил русскоговорящих, оказавшихся украинцами. Они ожидали прибытие какого-то автобуса. Разговорившись с ними, я узнал, что парень с девушкой изучают хорватский язык и приехали сюда на практику. Тем не менее им удалось сразить меня наповал, когда я понял, что они, живя в Загребе, вообще не знали ни города, ни окрестностей и к тому же смотрели на меня как на первооткрывателя. Для меня это был нонсенс.

Затем я отправился к кассам, где меня сильно «обрадовали», заявив, что все билеты на автобус давно проданы. Но я стойко выдержал удар, хотя хотелось орать от отчаяния. Видя мое состояние, кассирша посоветовала мне попытать счастье, справившись о наличии свободных мест прямо на месте, тем более что автобус уже прибыл. Услышав это, я рванул с места так, будто собирался побить мировой рекорд, кляня себя за то, что не удосужился купить билет заранее, когда они еще были в продаже.

Возле автобуса (он был проходящим) толпились пассажиры, куря и разминая ноги. Подойдя к водителю и узнав о наличии свободных мест, я быстро, пока он еще не передумал, забрался внутрь. Автобус оказался двухуровневый, но на второй этаж я подниматься не стал, ограничившись нижним маленьким, но более просторным. Мой выбор оказался верным, поскольку в дороге я пересел уже на другое место, заняв сразу целое купе, состоящее из четырех кресел, стоящих попарно друг напротив друга, и небольшого столика между ними. Теперь мне мог позавидовать сам король и с этими мыслями я уснул.

Недаром говорят, что понедельник день тяжелый. Ночью я ворочался, то и дело просыпаясь от света фар встречных машин, потом опять проваливался в сон. Окончательно проснулся, лишь когда въезжали в спящий Осиек. Примерно в шесть утра прибыли на автовокзал, где я узнал, что первый автобус на Илок отправится через час, а время в пути займет два часа.

Приобретя в кассе билет, к которому была заботливо приложена картонная карточка с расписанием движения автобусов по маршруту Осиек – Илок, я обратился к дежурной по автовокзалу с просьбой. Мне нужен был совет, как лучше спланировать свое время, чтобы на обратном пути осмотреть Осиек и засветло вернуться в Загреб. Она было принялась объяснять, но поняв, что я ее плохо понимаю, протянула еще одну карточку, на сей раз для маршрута Осиек – Загреб.

Заполучив билет и ценную информацию в виде этих двух карточек-расписаний и имея в запасе час свободного времени, я принял решение немного пройтись по улицам города. Но как таковой прогулки не получилось, ибо, с одной стороны, я выглядел как сомнамбула, периодически зевая, а с другой – у меня дико болели мозоли, я шел то крадясь на цыпочках, то переваливаясь как косолапый мишка. В общем, пройдя метров пятьсот по улице, пришлось повернуть обратно, поскольку, идя таким темпом, я попросту опоздал бы на автобус.

Тем не менее этого оказалось достаточно, чтобы составить собственное мнение об удивительной архитектурной красоте города, улицы которого были застроены каменными зданиями XVIII—XIX веков, чьи фасады, наличники окон и балкончики украшала лепнина и причудливый орнамент, придавая увиденному налет провинциальности, что, впрочем, только усиливало чувственное восприятие. Но цельной картины умиротворенности все же не получилось. И виной тому, как и прежде, была война, оставившая свои ощутимые рубцы не только в душах людей, но и на камне, разом перечеркнув столетние творения человеческих рук. И если на побережье такая картина встречалась довольно редко и воспринималась как нонсенс, то здесь она преследовала меня на каждом шагу. И от этого становилось и страшно, и больно одновременно.