Никита Леонтьев - Ветер с Балкан

Шайкача же – не что иное, как национальный головной убор. Материалом для него обычно служит валяная шерсть или войлок. Изначально шайкачи носили только военные, но затем она стала популярна и в народе. Особую известность шайкача приобрела благодаря тому, что в годы Первой мировой войны, когда молодая и неокрепшая Сербия сражалась за само своё существование, этот головной убор был частью военной формы сербской армии. В некоторых районах центральной Сербии жители и поныне носят шайкачу.

Найти фрулу нам так и не удалось. С шайкачей повезло больше: целый ряд их был выставлен на Калемегдане, посреди настоящего палаточного городка, торгующего сувенирами. Чего тут только не было! Флаги, шарфы, брелоки, вездесущие магниты с различными видами Белграда или его отдельных зданий; посуда самых разнообразных форм и назначения, открытки, календари и многое-многое другое.

Разумеется, не могли мы с Неманей пройти мимо другого культового белградского района – площади Республики с возвышающимся над ней памятником князю Михаилу Обреновичу. Это, пожалуй, одно из самых людных мест в историческом Белграде. Поскольку князь гордо восседает на коне, то местные жители и прозвали это местечко кратко и ёмко – «код коња», то бишь «у коня». Вечерами «у коня» собираются многочисленные влюблённые парочки, не замирает тут жизнь и по ночам, ну, а в светлое время суток вся площадь Республики кипит деловой людской суетой.

…Если пересечь площадь Республики и пройти дальше по неширокой улочке, вскоре по левой её стороне вырастет приземистая каменная махина здания Белградского университета. Неманя вывел меня на небольшую площадку перед корпусом и пояснил:

– Здесь студенты обычно начинают демонстрации, акции протеста и тому подобное.

– В смысле «обычно»? – удивился я. – Они что, каждый год устраивают акции протеста?

– Ну не каждый, конечно, но довольно часто. Знаешь, эти движения против всего: правительства, стоимости обучения и тому подобное.

– А что же власти?

– А что власти? Им это безразлично…

Разумеется, наше совместное путешествие не ограничилось только Калемегданом и университетом. Неманя старался показать мне город как можно шире, и это ему безусловно удалось: даже те места, где я уже успел побывать самостоятельно, после его рассказов начинали играть новыми красками. Например, показывая мне так называемую «Белградку» – величественный деловой небоскрёб на стыке улиц короля Милана и Масариковой – он рассказал, что её высота в 101 метр долгое время делала башню самым высоким зданием Белграда. Узнал я также, что, хотя формально её строительство длилось 5 лет – с 1969 по 1974 годы – большая часть работ была выполнена за двухлетний срок – с 1970 по 1972. Но самым любопытным фактом, на мой взгляд, был тот, что компания-генподрядчик называлась… «7 июля». Помогали же компании с «календарным» названием ещё аж 47 различных предприятий – как местных, так и зарубежных. Ну и конечно, будь я дипломированным архитектором, я бы наверняка оценил по достоинству ещё одну деталь – при постройке «Белградки» впервые в югославской практике были применены более двух десятков новейших технических решений…

Мы шли дальше, продолжая говорить обо всём на свете. Говорили по-сербски (хотя мой собеседник хорошо владел русским), и честно скажу – это было тяжело. Причём не говорить самому – как раз это у меня в целом получалось, хоть наверняка и с кучей ошибок – а воспринимать собеседника на слух. Как-никак, это было моё первое «боевое крещение». Разумеется, все предыдущие дни я общался исключительно по-сербски, но одно дело – произнести пару фраз в магазине или на улице, и совсем другое – долгая обстоятельная беседа на самые различные темы. В тот день я остро ощутил, насколько же велико различие между прослушиванием песни или просмотром фильма, и восприятием живой речи. Песню или фильм можно остановить на непонятном эпизоде, прослушать заново сколько угодно раз, посмотреть перевод незнакомого слова… Живую речь ты никак не можешь контролировать, и чтобы не просто слушать, а ещё и отвечать собеседнику, ты должен воспринимать её максимально быстро.

Кстати, многие наши соотечественники, отправляясь в Сербию или Черногорию, полагают, что сербский язык почти не отличается от русского и что они поймут местных жителей без проблем. Но это далеко не так. Да, оба языка – славянские и имеют много общего. Можно понять отдельные сербские слова – «слушати», «брат», «птица» и другие. Но есть и совершенно непонятные нам слова: «сада» («сейчас»), «овде» («здесь»), «питам» («спрашиваю»); а также знакомые нам слова с совершенно иным значением: «живот» («жизнь»), «брод» («корабль»), «молим» («пожалуйста») … Русские окончания множественного числа «им» и «ем» в сербском обозначают единственное число, поэтому «я вас хвалю» по-сербски будет «я вас хвалим», а «я иду» будет «я идем», что довольно необычно и забавно.