Муслим Мурдалов - Шарой – история Чечни. XV—XXI век

В большом Шароевском обществе, где особенно развита магометанская ученость вообще (религия, право и проч.); главная мечеть в Шарое имеет 60 загонов, т.е. около 10 дес. И 80 овец. Второстепенные в с. Нижнем Хашелдое 5 заг. И 10 баранов, в сел. Чехалдоне 12 загонов и 60 баранов. Мулла получает по договору по 1 мере (чеченской) зерна, – кукурузы, жита, ячменя и проч. что есть, но одного чего-либо, 3 руб. за погребение с чтением 3 дня корана. – За омовение покойника мулла получает особо 1 р.; за венчанье 25 к. В смежном Хакмадоевском обществе, произшедшим из одного корня в сел. Шарой, главная мечеть в Хакмадое имеет 25 загонов 260 овец, второстепенные в сел. Мелхисты 13 загонов, 200 овец и в с. Верхний Хашелдон 7 заг. И 50 овец. Мулла с таким же обеспечением, как и в Шарое. Чистый доход с загонов делится на три части: 1/3 идет на освещение и ремонт мечети, а две трети в пищу говельщикам, на помен душ умерших жертвователей; овец режут по 4-му году и как раз в пору, так как стадо (капитал) не уменьшается и не увеличивается. Учащихся в обоих обществах 60 мальчиков и 6 девочек, что на население в 2933 душ оставляет 2,3%. Мулла за обучение механическому чтению коран», но без понимания его смысла, получает 3 руб. с каждого обучающегося. Обучение продолжается от 6 до 12 месяцев, смотря по способностям мальчиков. А чтобы понимать смысл 9-ти употребленных арабских книг, надо изучить их с муллою, на что требуется 3 года.

МАГОМЕД-ТАГИР ИЗ КАРАХА. «Сборник материалов для описания местностей племен Кавказа». Вып. 45, 1926 год

Из Бояны они пошли в Ойданы. Оставив здесь свою семью, Шамиль с товарищами отправился в поиски подходящего места для своего окончательного поселения. Место это было найдено. Это был аул Шароит, недалеко от Шатая. Здесь Шамиль остановился у своего верного кунака. Этот последний отправился в Ойданы за семейством имама, привез и его туда. Здесь Шамиль распустил свою партию, оставив при себе только 8 человек: Юнуса, Самада, Худаинатиль, Мухаммеда из Гопатля, Балада и Гимбета из Гарадарика, Муртузали и Мусу из Балахуны. Кроме того, при нем остались 2 местных жителя, присоединившихся к нему во время пребывания его в Ойданы и Бояны. Это были известные во всем округе своим мужеством Шуайб из Цонтари и Джават-хан из Дарго. Джават-хан при первой встрече сказал Шамилю:

– «Я очень и очень скорблю, что ты лишился в славных боях своих славных товарищей. Но даю тебе слово, что найду взамен их для тебя более тысячи таких же самоотверженных бойцов. Сам же я с этого времени твой послушный и готовый ко всем услугам раб».

Имам тут же назначил их обоих наибами: одного в Цамутори, другого в Дарго (Ведено), при этом он строго приказал им обоим обирать всякого пришельца аварца, явившегося в Чечню за чем бы то ни было. Если он окажется из ученых, то лишить его и жизни. Согласно этому приказанию у увсех выходцев из Аварии, Анди и Гумбета, являвшихся в Чечню за кукурузою, отбирались вьючные лошади, ослы и оружие.

«Путешествие по Центральной части Горной Чечни»

Записки КО РГО. Книжка XVIII, Тифлис. 1896. А. Е. Россиков.

I. Бурное историческое прошлое Чечни в связи с индивидуальными особенностями самих чеченцев, которыми резко отличается это племя от других народностей Кавказа, давно утративших свою определенную физиономию, с давних лет поселили недоверие со стороны русского человека к Чечне и чеченцам. Русский человек вообще заглядывает в Чечню неохотно, разве по службе, по обязанности, а в такие глухие и отдаленные уголки, как Чаберлой и истоки Шаро-Аргуна, избегает заглядывать даже по службе. Для большинства русских людей чеченец не больше, не меньше, как разбойник, а Чечня – притон разбойничьих шаек. Вследствие этого сведения наши о Чечне и чеченцах небольшие, в высшей степени сбивчивы, не точны, и при том в большинстве случаев ограничиваются селениями, лежащими вблизи больших проезжих дорог, да и те не идут дальше формальных, официальных, доставляемых местной администрацией. Кто этот своевольный, страстный, порывистый и беспокойный обитатель Северного Кавказа – чеченец? Где его первоначальная родина? Кто его предки? Нам до сих пор достоверно почти ничего не известно. Сами чеченцы по преданиям считают себя выходцами из Ичкерии, одной из составных частей Горной Чечни, где в седой древности по народным сказаниям обитало двенадцать чеченских фамилий. Каждая фамилия имела свои фамильные предания о происхождении. Одна фамилия производила себя от греков, другая от грузин, третья от франческов (европейцев), наконец четвертая от русских (чаберлоевцы). В языке чеченцев существуют искаженные слова кумыкские, грузинские, немецкие и даже русские. Последнее обстоятельство, в связи с фамильными преданиями, вероятно, и послужило основанием предположению, что предками чеченцев были славяне, даже русские, но предположение это единичное, никем не проверенное существует, как отдельное мнение, и только. Однако каково-бы не было происхождение чеченцев мы знаем, что все они имеют одинаковые нравы, обычаи, характер, говорят на одном языке, который распадается на несколько весьма близких друг к другу наречий. По лингвистическим данным, разработанным Усларом и Загурским, язык чеченский весьма близок к языку лезгинскому и на этом основании чеченское племя относят к восточно-горской группе кавказских народов. Это последнее кажется все, наиболее точное, что мы знаем о чеченцах. В определении личности, характера чеченца, его индивидуальных сил и способностей такая же путаница. По сведениям одних жестокость, корыстолюбие, мстительность являются преобладающими чертами его характера, другие напротив считают чеченца мечтателем, даже, до некоторой, степени, поэтом, но далеко не материалистом. Одни признают в чеченце ум бойкий, но легкий и низменный, которому не свойственна точность, определенность, идейность и отвлеченность, характеризующая ум рассудочный; одни почти не признают за ним способности к усвоению глубоких культурных знаний; другие все чеченское племя считают способным, восприимчивым, со всеми данными для будущей культурной жизни. Одни называют чеченцев мятежниками, зачинщиками всех смут и волнений, другие (например Пассек) говорят, что зачинщиками всех событий даже в самой Чечне были аварцы (лезгины). Определить насколько все эти мнения о чеченцах верны нет решительно никаких данных, так как не смотря на существование устных преданий, множества памятников древности – христианских церквей, башен, могильников, курганов, – древняя история Чечни совершенно не разработана, а материалы исторических событий новейшего времени до наших дней составляют неприкосновенное достояние архивов. Мы знаем, что в начале нынешнего века все чеченцы были свободным народом без всяких сословных подразделений, народом, не признающим над собой никакой верховной власти. «Мы все уздени!» говорит чеченец и в наше время, т. е. люди, зависящие только от самих себя; знаем, что они в высшей степени своевольны, своенравны и что этот дух своеволия и своеволия, несмотря на всевозможные репсалии со стороны русского правительства, жив и по ныне и плохо мирится с новым строем жизни. Что же касается наклонности чеченцев к хищничеству, к грабежам, за которую особенно часто порицается все чеченское племя, то у Рамановского в его «Кавказ и Кавказская война», приводятся два факта, в высшей степени любопытных для характеристики чеченцев и нас русских, во время войны. В самом начале войны на Кавказе Императором Александром 1-м был сделан строгий выговор командующему войсками генералу Ртищеву за то, что он иногда разрешал русским войскам делать набеги на земли ближайших горцев, «не будучи вызываем к тому неизбежной необходимостью». Император прямо высказался, что командующие войсками на Линии, только тогда заслужат его благоволение, когда «будут снискивать дружество горских народов ласковым обхождением и выведут из употребления набеги и нападения»… Тот же генерал Ртищев, проникнутый мирной политикой, в высшей степени ласково принимает чеченских депутатов, заключает с ними дружеский договор и одарив подарками, отпускает. Когда же ему случилось поехать в Тифлис, между Моздоком и Владикавказом те же самые чеченцы-депутаты напали на него и ограбили…