Антон Никифоров - ШриЛансер

Стоит немного углубиться в эту проблему на полтора метра под землю, чтобы понять, как красочно закончилось моё детство, и во мне начали появляться зачатки мужского начала – ни поздно, ни рано, а в четырнадцать зим. К счастью, я был не единственным ребёнком в семье, но, к несчастью, брат прожил только четыре с половиной зимы. Моя матушка из-за разочарований в девятилетнем браке сместила центр своей материнской любви на брата, в результате чего мы с отцом остались в тени её чувств. Не знаю, как назвать эту энергию, действующую на всё, что ты по-сумасшедшему ценишь или любишь, будь то штаны или человек. Привязан к телефону – бай-бай, дисплей; сильно дорожишь тачкой – поехал на эвакуаторе или затирай царапины; слишком сильно любишь свою семью – получи развод, скандал. Сначала она тебе намекает повреждениями и болезнями, а потом насовсем забирает то, что ты чересчур любишь. Безвозвратно. Навсегда. Чтобы это понять, пришлось потерять много того, что я любил. Так стало и с братом, и с его раком головного мозга, с его химиотерапией и нашими метастазами. С первой лопатой земли на гроб – туда же полетела и моя мать, и моё детство. Её достали, а моё детство – нет.

Началась беспрерывная неполноценная семейно-коктейльная вечеринка. Алкогольно-таблеточное, с двумя дольками истерик, с разводом для соли, с парой кубиков детского насилия для бодрости духа, посыпанное для остроты «лучше бы сдох ты!» пойло. И действительно, я плакал и просил об этом Боженьку тоже, но видно, как-то неубедительно.

Мы переехали из Мурманска со своими сервантами, коврами, видеодвойкой и «стенкой» с хрусталём к бабушке в Волгоградскую область. И мать увидела во мне мужчину не когда у меня соски заболели, поменялся голос и начали волоситься яйца, а когда я совершил мужской поступок. Мужских качеств много, поэтому не каждый ими обладает в полной мере. Преданность, эмоциональная зрелость, масштабность, живучесть, обучаемость. Вера в своё дело и правоту, даже если большинство против тебя (не путать с упрямством).

Верность своему слову. Оно должно соединять в себе, как олово медь, дело со словом. Связывать поступки со словами, будто цепью. С детства эта валюта будет всегда при тебе, и люди будут это подсознательно ощущать. Сила духа должна быть сильнее страха перед любыми достижениями. Брать на себя ответственность за других людей, за животных, за свою жизнь. И много других проявлений мужских начал можно заметить в юношах с высоты моей седеющей бороды.

Но в свои четырнадцать я видел не выше стола, за которым постоянно было застолье. На одном из таких моя мама ощутила левый боковой удар под глаз, и на выдохе начала быстро отступать домой, где бабуля постоянно вязала, из шерсти козы, косынки и платки на продажу, плотненько зомбированная на протяжении десяти лет «Санта-Барбарой», «Рабыней Изаурой», и т.д., ну и я, разумеется, тоже ждал, пока Сиси Кэпвел выйдет из комы, и всем станет ясно, кто в семье крыса.

А тут маман залетает в дом, словно Шумахер на свой мировой двухсекундный пит-стоп. Я подрываюсь и застаю возню в коридорчике: он начинался сразу после крыльца в метр высотой, с которого я, как тощий рестлер, скинул любимого пьяного дядюшку головой о плотный снежок. Это окончательно его убедило в том, что бабушкин-дедов дом, в котором мы жили вместе с бабулей, достанется только ему после смерти в то время ещё живой бабушки, а мы должны ехать на тот свет или обратно на Крайний Север. Он выпучил глаза, выпустил контрольную слюну изо рта, схватил топор и кинулся на меня, словно Ленин на буржуазию. Я знатно обосрался и резко закрыл дверь, в которую ударил топор.

Мой дядя быстро занемог и подвыдохся. Ведь дед знал золотое правило: «Нормально сделаешь дверь – нормальная дверь будет». Сын своего отца это тоже понял и решил вырубать эвакуационное окно в бабушкиной комнате, как на отработке эвакуации при пожаре. Этот «артист» смог бы с одного дубля сняться в сцене захвата Трои – так потрясающе это выглядело. Алко-Брэд-Пит. Я кричал матери бежать в окно с другой стороны дома, и сам бы за ней сиганул, да бабуля осталась. Она хотела кинуться на топор, крича, чтобы её сын хоть нас не поубивал. Представь себе фейерверк из икон с изображением Боженьки и всеми святыми прыгающими с окна, разбитых стёкол, рамы, криков и страха. Я аплодировал гостю по голове бабушкиной табуреткой из-под пуха и шерсти. Полдяди в дом зашли, а полдяди остались на улице в сапогах – не разулся ещё, чтоб в дом зайти.