Сара Маркиз - Свободная. Там, где нет опасности, нет приключений [litres]

Я не рассказываю о том, что мне пришлось сделать для получения виз для своей экспедиции, потому что об этом можно написать целую книгу. Иногда я с грустью вспоминаю «мягкую» коррупцию в Южной Америке, где для пересечения границы достаточно протянуть зажатую в кулак банкноту. И даже долгие вечера на таможенном контроле в горах в ожидании момента, когда начальник соизволит хоть на миг посмотреть на меня, а затем вдруг решает рассказать историю своей жизни, попивая свой любимый напиток. Почти всегда такие разговоры заканчивались объятиями, обменом адресами и широкими улыбками, не говоря уже о щедром патронаже с его благословения и адресах всех членов семьи, которых я просто обязана посетить. Я научилась ценить такой подход.

В Китае все далеко не так весело, если можно так сказать, и все очень сильно отличается от Южной Америки, где люди поддерживают с властями отношения от романтических до драматических. В Китае прежде всего нужно уметь сохранить лицо спокойным, неподвижным и ничего не выражающим. Независимо от страны и языка мне всегда удавалось общаться с юмором, даже в Монголии после некоторых усилий я могла рассмешить кочевников своими мимическими сценами со звуковыми эффектами, которые описывали мое путешествие.

Но здесь, в Китае, больше всего поражает нехватка пластичности: они не понимают простейших мимических жестов. Я стала размышлять и пришла к выводу, что это связано с китайскими иероглифами. Они выражают не одно действие или движение, а группу вещей, целую ситуацию. Китайский иероглиф словно полная сцена, словно фотография или картина. Возможно, из-за этого они и не могут отделить один жест от ситуации, потому что такого не существует в их языке.

Я шла не один месяц, но все никак не могла восстановить или заново обрести ту магию, которую подарили мне горы с разными этническими народами и людьми в ярких нарядах и со щедрыми улыбками. Я углубилась в провинцию Хан. Я установила очень специфические правила выживания, чтобы избежать проблем, а именно: если белая женщина идет одна, то должна избегать всех людей.

Сегодня иду по узкой горной тропе, мелькают километры, а я все взбираюсь на горный склон. Внизу пустота, а вверху, на вершине горы, лишь голая гладкая скала без намека на какую-либо растительность. Уже вторая половина дня, поэтому начинаю подыскивать место для стоянки. Тропинка справа оплетена корнями вперемешку с голыми камнями, а слева от меня пустота. Мне придется идти, пока не найду небольшое расширение, где можно поставить палатку, а небо уже стемнело. Но я не собираюсь включать налобный фонарь. Луна высоко в небе, и ее света достаточно, чтобы найти дорогу и остаться незамеченной.

Из расщелины в форме буквы «V» течет ручеек, который спускается к двум небольшим рисовым чекам, притаившимся внизу. К ручейку ведет грунтовая дорожка шириной с мою палатку.

Решаю остановиться здесь. Мне не очень нравится это место, потому что оно близко к дороге. Сегодня я думаю поставить растяжки, которых у моей палатки целых двенадцать. Когда я их натягиваю, палатка становится похожей на паука, раскинувшего ноги. Устанавливаю растяжки не для того, чтобы укрепить палатку, а для того, чтобы обнаружить возможных гостей. Эти линии служат продолжением палатки. Если человек или животное приблизится к ней ночью, он не увидит веревок и запутается в них, разбудив меня.

В час, когда ночь начинает отступать, а воздух снова кажется чистым, но все еще спят, включая меня, моя палатка вдруг начинает двигаться, и я просыпаюсь: кто-то попался в мою ловушку. Я вскакиваю, надеваю налобный фонарь и с натренированной скоростью открываю палатку. И вижу женщину с глубокими морщинами, ее лицо изъедено временем. Серые волосы собраны назад и уложены в низкий красивый узел. Уважительно приветствую ее на ее языке. Она останавливается, безразлично смотрит на меня и продолжает свой путь к источнику, всматриваясь в дорожку, поскольку еще темно. На правом плече она несет грабли, которые слишком тяжелы для ее хрупкой фигуры. Она останавливается у ручья, быстрым движением руки набирает воду, подносит ее к губам и переходит с одной террасы на другую при помощи большого камня, установленного на первой террасе.

Я возвращаюсь спать в палатку: опасности нет. В идеале я хотела бы поспать еще часок. С удовольствием забираюсь в спальник и тут же засыпаю. Мне снятся сны, в которых я плаваю, но они размыты вплоть до того момента, когда я просыпаюсь. Я вскрикиваю от страха: все в палатке плавает, а мой спальный мешок находится под водой. Все намокло. Я не понимаю, что случилось. Выпрыгиваю из палатки, чтобы узнать, что происходит, и для этого мне хватает одного взгляда! Ах ты, подлая старая карга!