Сара Маркиз - Свободная. Там, где нет опасности, нет приключений [litres]

Внезапно, пока я укладываю резервуары с водой на тележку, появляется огромная собака. У меня хватает времени только на то, чтобы загородиться от нее своей тележкой. Пес вцепляется зубами в заднюю часть тележки с видимым наслаждением. Эта атака продолжается минут пять, что кажется мне настоящей вечностью. Все это время за нами наблюдает монгол с волосатой грудью, чешет себе живот и уходит. Он только что проснулся. Сонными глазами он смотрит на пса, который терзает мою тележку, и делает жест, который означает: «Меня разбудили только ради этого?» Затем возвращается в юрту. Я зову его, но он не отвечает. Кажется, мне придется разбираться с собакой самостоятельно. Я толкаю на пса тележку короткими рывками, которые заставляют его разжать челюсти, но он тут же снова сжимает клыки. Кажется, что моя тележка участвует в неравном бою с огромным грузовиком, пока я пытаюсь сделать так, чтобы она не разбилась о камни. Чтобы этого не произошло, я решаю толкать тележку вперед вместе с живой ношей. Это оказалась очень плохая идея. К собаке присоединяются другие мастифы, и вскоре я насчитываю вокруг себя уже пять собак. Удивительно, что все они выглядят разъяренными. Вероятно, я скоро закончу жизнь в качестве собачьего гамбургера, если не смогу ничего предпринять. Когда я добираюсь до следующей юрты, мне на помощь выходит мужчина, но когда подходит ближе, собаки начинают скалиться на него, поэтому он разворачивается и прячется в своей юрте так, словно ничего не происходит. Я не могу поверить своим глазам. Меня шокируют не собаки, а люди. Затем издалека приближается галопирующая лошадь. Всадника не видно в облаке пыли. Он останавливается всего в метре от моей тележки. Его лошадь черная, с удивительно блестящим отливом шерсти, мужчина носит традиционную одежду. Он держит себя сдержанно, но во всем его облике есть что-то благородное. Наши взгляды пересекаются.

Его потрясающее кожаное седло украшено красными монгольскими надписями и рисунками. Не говоря ни слова, он отгоняет собак с помощью лошади, чья смелость не уступает красоте. Я благодарю его.

Он отвечает мне достойным молчанием. Всадник ждет еще немного, чтобы удостовериться в том, что собаки не нападут снова, затем чуть заметно кивает мне и исчезает в степи так же быстро, как и появился. А я с отвисшей челюстью наблюдаю за тем, как удаляется столб пыли. Мне нужно несколько секунд на то, чтобы среагировать и уйти от этих людей как можно дальше и быстрее.

Я изо всех сил стараюсь увеличить дистанцию между собой и собаками, но все еще думаю о человеке на черной лошади. Кто он? Единственный настоящий монгол в этих степях? Настоящая загадка. Я так люблю моменты, когда слова кажутся излишними.

В тот день я разбила палатку под старым деревянным мостом, вдали от любопытных взглядов. Спряталась, словно зверь, и была счастлива иметь над головой такую арочную защиту. Я поставила себе чай и наслаждалась тишиной. Вокруг никого, только бесконечная степь расстилается до самого горизонта. «Хорошее окончание дня», – с улыбкой говорю я сама себе. Все могло обернуться для меня кошмаром. Эти собаки обучены охранять скот от воров и волков. Они красивы, но представляют угрозу, поскольку не дрессированы и не одомашнены. Размер и толстая шкура идеально защищают их в этих условиях, особенно в суровые зимы. Я называю их степными львами. Не буду вспоминать, что не привита от бешенства. Я быстро забываю о нападении и начинаю мечтать о загадочном всаднике. Завороженно смотрю, как закипает вода и медленно улетучивается из котелка. Ко мне возвращается прекрасное расположение духа, и я привычным жестом наливаю себе желанную жидкость.

Я благодарю своего защитника.

Атмосфера тяжелая, мне трудно перевести дыхание, даже когда я останавливаюсь. Я прячусь под зонтиком и потею, а точнее, теряю запасы воды в организме. Термометр превысил отметку в 40 °C, ветра совсем нет – ни малейшего намека на легкий бриз. Я устала и нахожусь на пределе срыва. В предыдущую ночь мне опять не удалось отдохнуть из-за вторжений. А теперь передо мной раскинулась равнина из сухой глины длиною в несколько километров и без единой возможности найти хоть какую-то тень. Земля отражает жару так сильно, что мне кажется, будто я иду по раскаленной сковороде! Я подбадриваю себя, понимая, что мне просто необходимо пересечь эту равнину. Вперед, Сара Маркиз! Вперед, Сара Маркиз, вперед! В такие трудные моменты мне приходится разделять себя и ее, так, словно она – это не я, поэтому подбадриваю ее вслух. Это дает мне энергию. Очень странно слышать собственный голос. Такой переход мало напоминает прогулку по парку, поэтому мне нужно разделить его на отрезки по пятнадцать минут, а после перерыва на отдых продолжить маршрут с десятиминутными перерывами. У меня не осталось физических сил. Меня доконал недостаток сна, ноги дрожат от нагрузки еще до того, как начинаю двигаться. Я не разрешаю себе смотреть на землю, на которой через равные промежутки остаются следы моих ног. Удерживаю взгляд на далеком горизонте – том месте, куда направляюсь. Я не опущу взгляд.