Яр Серебров - Фронтир Индикона. Часть II

Пещера оказалась длинным и узким лазом, постепенно расширяющимся от входа. Вот значит, какая у нас обитель злобного духа подземного огня Магуту! Во все эти сказания, которых вагон и маленькая тележка в любой африканской деревне, я, конечно, никогда не верил. Якобы, Магуту зажаривает рыбаков, иногда ночью из пещеры слышны зловещие крики и видны отблески красного света. И если с криками все понятно – причудливая форма пещеры искажала звуки ветра, выдавая приличную какофонию не самых приятных звуков, то со светом… Не знаю, как и сказать, действительно, какие-то сполохи впереди, словно красные огоньки отражаются от стен пещеры, похоже костёр! Но вкупе, со странными завываниями ветра – это создавало неуютную, напряжённую обстановку. Поднеся факел ближе к стене пещеры, я увидел, что она сплошь состоит из мелких кристаллов фиолетового и кроваво красного цвета.

В пещеру мы зашли осторожно, прикрывшись щитами. Я шёл впереди, а Мартин замыкал колонну, всё время оглядываясь. Шли медленно, старались держаться поближе друг к другу. Стены пещеры отражали попадавшие лучи солнца и свет наших факелов, придавая всему красный оттенок. Наши лица, руки, всё казалось кровавого цвета, зрелище жутковатое. Теперь проход сузился, пришлось наклониться, хорошо, что щит пролез, его я всегда держал впереди и не зря, пройдя первый поворот, мы попали в небольшой зал, где нас с ходу обстреляли. Стрелы у местных совсем не как у монголов или английских лучников, они лишь воткнулись в щиты. Настал наш черёд достать арбалеты. Ответный залп и ещё один. Всё было закончено меньше, чем за пять минут. Колдунов оказалось трое и тяжелые болты не оставили им никаких шансов.

Не опуская щитов, мы прошли дальше, в конце пещеры оказался большой зал, со свода которого вниз головой свисали крыланы. Их было много, больше сотни. Свет факелов напугал их, они сорвались со своих мест и с пронзительными криками пролетели к выходу, нам оставалось только присесть и укрыться щитами. В пещере стоял тяжёлый запах нашатырного спирта, а пол был покрыт густым слоем грязи.

– Гуано?! – Павел повернулся ко мне.

– Нет, селитра! И мне, кажется, что её с запасом хватит для всех наших целей.

– Нда-с. Это мы удачно зашли!

Обследовав пещеру, мы нашли небольшую нишу со следами костра, где по всей видимости жили колдуны, там было множество масок, черепа, связки корней и трав, идолы, запасы еды, а в середине всего этого возвышался идол немногим меньше человеческого роста, вырезанный из чёрного дерева.

– Кьяли?

– Похоже на то, – ответил я.

– Так, а что дальше то, делать?

– Берите идола и везите его к Квеле, и передайте, чтобы к вечеру все работники были на месте, иначе я сильно разозлюсь! Время позволяет, и я, пожалуй, пройдусь вдоль восточного берега, может и найду что интересное.

– Может вместе? Опасно одному то! – разволновался Мартин.

– Да нет, думаю, уже больше никого не будет…

Пока Мартин с Павлом копались в барахле колдунов, они там, кстати, нашли местные деньги – бруски соли и большую связку мини-топориков, я времени не терял и отбил несколько образцов от стен пещеры, молоток то всегда со мной.

– Сморите, тут у нас уникальное явление – кианит-корундовые гнейсы с альмадином.

– Что, позвольте-с?

– Альмадин – самая твёрдая и самая распространённая разновидность гранатов.

– Я заметил там несколько крупных камней, – Мартин показал в сторону, – мы можем их обработать.

– Можем, конечно, но сколько времени это займёт? Камней у нас и так хватает, главное вот, смотрите, – я показал отбитый белый гнейс, с чёрными точками кристаллов. – Обратите внимание на мелкие, чёрные кристаллы в виде вытянутой призмы. Явно выражена продольная штриховка на гранях, а также плеохроизм.

– Прекратить выражаться! – Павел сдвинул брови.

– А это не ругательство, – улыбнулся я, – слово образовано от древнегреческих «плео» – больше и «хрома» – цвет по-нашему. Это способность некоторых кристаллов окрашиваться в зависимости от угла падения лучей света.

– Ярослав Александрович, прошу, избавьте нас от жутких подробностей! Вы же знаете, что мы ни черта в этом не смыслим!

– Хорошо, по-простому, это бадделаит или простой оксид циркония. Огнеупорность циркониевых выше двух тысяч градусов, и они обладают высокой химической стойкостью к расплавам, кислотам и щелочам, а значит, половина наших проблем решена. Тут его много, а извлекать из гнейса куда как проще, чем оксид хрома из кочубеита. Обойдёмся одним сепаратором.