Альберто Васкес-Фигероа - Путешествие на край света - Галапагосы

Когда-то на севере континента обитали слоны меньшие по размеру, чем их родственники в других регионах, но более приспособленные к здешним суровым условиям, и кого люди приручали уже в глубокой древности, но потом их количество начало стремительно сокращаться, пока последний экземпляр не умер в начале двадцатого века в маленькой деревушке в Тунисе.

Чуть позже, где-то в тридцатых годах двадцатого века, умер последний представитель легендарной разновидности берберийских львов, несравненно более величественные и красивые, чем его собратья с Юга, прославившиеся из-за своей высокомерной, царской внешности и густой, черной гривы, спускающейся до середины груди. Затем пропали египетские газели, из которых уцелело не более сотни экземпляров, исчезли «нью с белым хвостом», выжило лишь несколько штук в неволе, а «зебры Буршеля» и «голубые антилопы» были истреблены полностью, все до последнего животного. «Антилопы-лира» — как их еще называют «бонтебок» — исчезли вместе со своими родственниками антилопами-«блесбок». Все, что от них осталось — это несколько чучел, хотя всего пару столетий назад их многочисленные стада, в буквальном смысле этого слова, покрывали огромные территории на юге Африки.

И так это будет скучно и грустно продолжать перечислять все те виды, что уже исчезли навсегда, и которые, как бы мы этого не хотели и как бы мы не старались, уже никогда не получится возродить. Одни говорят, что таких видов животных около сорока, пессимисты же утверждают, что значительно больше и что на протяжении следующего поколения безвозвратно уйдут и другие.

И винить в этих исчезновениях нужно не только охотников-любителей, но и местное население, чье отношение к собственной природе едва ли можно назвать уважительным, а еще, конечно же, прогресс, и как следствие его — неискоренимая потребность человека противопоставлять себя всему, с чем встречается на своем пути, забирать земли у джунглей и у саванн, продвигаться все время вперед, вытесняя на земли, мало пригодные для обитания, огромные стада животных, что до этого господствовали на всем Черном континенте.

Хотя это утверждение может показаться абсурдным и безосновательным, но Африка стала слишком маленькой. И будет продолжать уменьшаться вплоть до того момента, пока человек и животные не научатся сосуществовать в мире и уважении друг к другу.

За пределами больших заповедников или национальных парков, таких как Серенгети в Кении, или Крюгер в Южно-Африканской Республике, осталось не так уж и много природных уголков, где зебры, жирафы, антилопы, слоны и газели могут бродить в свое удовольствие и в состоянии дожить до, и пережить, историческую дату — начало второго тысячелетия.

Я сам был свидетелем этой трагедии. Видел собственными глазами, как каждый год убивают тысячи слонов для того лишь, чтобы смастерить из их ног подставку для бумаг, как истребляют целые стада зебр с одной целью — изготовить из их шкур ковры. Наблюдал, как разрастаются города, как расползаются в разные стороны шоссе, как расширяются плантации, как зарождалась индустрия, то есть видел все то, что, в конце концов, уменьшает шансы диких животных на выживание.

И пришел к неутешительному заключению, что против этого ничего нельзя поделать. И как когда-то бизоны перестали бродить по прериям Северной Америки, так когда-нибудь и слоны исчезнут на просторах Африки. Но однажды, когда я работал на алмазных приисках, на реках венесуэльской Гайаны, изобилующих этими драгоценными камнями, я повесил на плечо ружье и отправился побродить по просторам Великой Саванны, чтобы подстрелить на ужин какую-нибудь дичь. И каково же было мое изумление, когда мне пришлось отшагать несколько часов и многие километры, и все это время ни одно животное не встретилось на моем пути, даже прицелиться было не в кого. Тогда я остановился и припомнил, что за все годы, проведенные в Южной Америке (Гайана, Амазония, Льянос или Анды) я постоянно сталкивался с удивительным феноменом, который можно было бы назвать как недонаселенность этих мест фауной. Другими словами: животные там встречались крайне редко, и некоторые регионы саванны, сельвы, гор и речных долин оставались такими же пустынными, как сама Сахара, хотя природные условия в тех местах можно считать оптимальными для жизни животных.

Тогда я начал изучать основательно и скрупулезно эту «среду обитания», и после четырех лет исследований и сравнений пришел к выводу, что по своим климатическим условиям, по свойствам почвы, по составу травяного покрова, по изобилию источников пресной воды и даже по основным характерным особенностям пейзажа, между венесуэльской Великой Саванной и африканским саваннами не было никаких существенных различий; точно так же, как не существует каких-то фундаментальных различий между Льянос и амазонской сельвой и некоторыми областями пустынь.