Гурий Яковлев - Ледовые пути Арктики

В ночь на 1 апреля 1950 года самолет с первой группой зимовщиков во главе с начальником станции М. М. Сомовым благополучно сел на ровный лед замерзшего разводья. Однако устраиваться на этом относительно тонком льду было опасно, поэтому в километре от естественной посадочной площадки за небольшой грядой сильно занесенных снегом торосов на многолетнем ледяном поле с толщиной льда 3-3,5 метра было выбрано подходящее место для будущего лагеря.

В следующие дни на льдину были доставлены другие сотрудники дрейфующей станции, а затем наступила и моя очередь прощаться с Землей.

…Под крылом самолета промелькнули и исчезли маленькие домики полярной станции. Потом пошли нагромождения скал с голыми черными вершинами, наконец потянулись бесконечные и однообразные ледяные поля. Через несколько часов самолет стал постепенно снижаться, затем, сделав круг, пошел на посадку, а я по-прежнему ничего не вижу, кроме бескрайних льдов. Но вот, коснувшись колесами льда, машина сильно подпрыгнула и побежала, вздрагивая на каждой неровности посадочной площадки. Показался человек, размахивающий двумя флажками. Повинуясь ему, самолет свернул с дорожки и вскоре застыл на месте.

Как только я вылез из самолета, мириады снежинок, сверкавших под яркими лучами солнца, ослепили меня, и я не заметил, как попал в чьи-то объятия. Это сзади тихонько подкрались товарищи, прибежавшие меня встречать: молодой ледовед И. П. Петров, океанолог 3. М. Гудкович и начальник радиостанции К. М. Курко.

Я огляделся. Так вот она, наша льдина, наш новый дом под 76°03' северной широты и 166°36' западной долготы! Солнце, в апреле еще невысоко стоящее над горизонтом, освещает бескрайнюю ледяную равнину, покрытую белым снежным ковром. Ослепительно сверкающие торосы отбрасывают длинные тени с холодным синеватым отливом, что придает всему окружающему какой-то сказочный вид.

Поглощенный созерцанием этой красоты, я совершенно не ощущал холода и даже забыл опустить «уши» своей пыжиковой шапки, хотя, как я вскоре узнал, термометр показывал —38°. Ровная площадка, на которую сел самолет, представляла собой замерзшее разводье. Вокруг нее возвышались гряды торосов — следствие происходивших здесь грандиозных сжатий льдов. Когда подвижки прекратились, ледяные поля разошлись, и между ними образовалось разводье шириной 300 метров. Зимой оно покрылось молодым гладким льдом и превратилось в естественный «аэродром», припущенный ровным слоем снега толщиной 5-6 сантиметров.

Но пора приниматься за работу. Нагрузив нарты, мы впряглись в них и отправились в путь. Сначала довольно быстро двигались по ровному льду замерзшего разводья, но, как только достигли первой гряды торосов, отделявших разводье от ледяного поля, пошли значительно медленнее. Полозья нарт и ноги стали глубоко проваливаться в огромные сугробы снега, наметенные возле торосов.

Вскоре, выбившись из сил, мы вынуждены были остановиться. Немного передохнув, отправились дальше. Кое-где приходилось прокладывать путь с помощью кирки и лопаты.

Преодолев последнюю гряду торосов, мы воспрянули духом. Но, увы! Ледяное поле оказалось не более гостеприимным, чем торосы. Пришлось делать большие зигзаги, идти по высоким буграм и перешейкам между замерзшими снежницами — там снега было меньше.

Перевозка грузов продолжалась до поздней ночи, пока усталость не свалила всех с ног.

Своего жилья у нас с Ваней Петровым еще нет, приходится устраиваться на ночлег в одной из двух установленных на льду палаток, чтобы хоть немного отдохнуть до прибытия очередного самолета.

«Неужели уже утро?» — подумал я, просыпаясь от того, что кто-то сильно тряс меня за плечо. Кажется, всего несколько минут тому назад я, смертельно усталый и замерзший, залезал в свой спальный мешок. И вот уже надо вставать. До чего не хочется вылезать из теплого мешка! Руки и ноги ноют от вчерашней «лошадиной» работы. Сегодня нам предстоит то же самое. Дрожа от холода, натягиваю теплые брюки на гагачьем пуху и выскакиваю из палатки. Мороз —22°. Метет поземка. Все небо покрыто слоисто-кучевыми облаками.

Умывшись водой из снега, растопленного на газовой плитке, и позавтракав, идем к «аэродрому». Груженые нарты так тяжелы, а дорога настолько плоха, что приходится впрягаться в них четверым, а то и пятерым да еще одному подталкивать «воз» сзади. Из-за частых поземок и метелей дорогу никак не удается накатать.

Не прошло и часу, как в воздухе показалась машина. Это был самолет, пилотируемый полярным летчиком В. Н. Задковым. Мы разгрузили его, и на льду выросла новая колоссальная гора самых разнообразных грузов, втрое больше прежней. Весь день прошел в напряженной перевозке, а к вечеру мы с тоской заметили, что количество грузов на аэродроме почти не уменьшилось.