Ирина Летягина - Год, в котором не было лета. Как прожить свою жизнь, а не чужую

У моего плана с точки зрения надежности был явный изъян: карты у меня не было, в месте, где я спустилась с порога трейлера милых хиппи, была деревенская глушь, солнце начинало садиться. Я пошла по указателям к озеру фламинго, надеясь успеть до заката. До озера было около шести километров. Я шла вдоль вспаханных полей, на которых не было ни грамма зелени, шла через мандариновые заросли, через оливковые деревья. Пахло русской деревней осенью: влажная почва, преющие листья.

И через четыре километра я увидела указатель, что до озера по-прежнему шесть километров. Так, понятно. Фламинго откладывались на завтра. Нужно было где-то найти ночлег. Кругом ни души. Я решила дойти до ближайших огней: там будет либо деревня, либо город. Можно попробовать заночевать в церкви или на крайний случай в отеле.

Я говорю – на крайний случай, потому что в этом путешествии у меня было неприятие отелей. В отелях нет жизни. Там ночуют, проводят дни, но не живут. Каждый новый гость стирает предыдущего из истории. Вечное обнуление. А мне хотелось есть жизнь ложками, черпать ее из бьющих ключей испанских деревень и городов и жадно глотать эту родниковую воду, и чтобы вода струилась по лицу.

Я шла на огни. Примерно через час блуждания по полям и посадкам деревьев я незамеченной вошла в небольшую испанскую деревню. В первую очередь пошла к церкви. Стучалась в ворота по-хоббитовски: большим железным кольцом. Нет ответа. Звонарь в колокол звонил, но дверь не открывал. А я думала, церковь – стопроцентный вариант: добро, человечность, взаимопомощь братьям и сестрам. Ладно, отправлюсь к людям.

Пришла в бар, народа тьма. Но по-английски никто не говорил, значит, найти ночлег здесь не получится, раз даже чая не закажешь. Подумала, что ни религия, ни люди мне сегодня не помогут, нужно лавочку искать. И после четырех часов скитаний по полям, безрезультатно пытаясь хоть что-то заказать в баре, я поплелась к выходу. И тут один весельчак, похожий на немца, меня окликнул по-английски. Я выдохнула. После моего рассказа, что я тут делаю и куда путь держу, он сильно удивился, быстро организовал мне ночлег у местного испанца и расспросил, как это так я одна путешествую. Он оказался голландским программистом, который живет с женой и детками в этой испанской деревеньке. Они всем селом в тот день выиграли соревнования по приготовлению паэльи с соседней деревней, потому у них большое празднество, все счастливы и пьяны.

Большой добрый испанец, отец четырех детей, приютил меня на ночь. Он рассказал мне, что те голые поля, по которым я блуждала, весной станут зелеными рисовыми полями, полными воды, а фламинго будут жить прямо в этих рисовых посадках. Иногда, испуганные машиной или звуками, похожими на выстрелы, фламинго будут срываться из рисовых зарослей, оставляя после себя только круги на воде, и стремительно полетят на другое поле.

Проснувшись утром, я дошла до фламинго. С усталостью от вчерашнего приключения и ощущением торжества я уселась на траву. С блаженной улыбкой я стала наблюдать за озером. Птицы розового цвета стояли на одной ноге, выуживали водоросли из толщи воды, неспешно прогуливались вдоль бордюров, прилетали на освободившиеся квадраты, заросшие камышом, и улетали на соседние озера, словно мигранты, разыскивая лучшие места для проживания. Я была совершенно счастлива. Я подумала о том, как испанцы заботятся об этих птицах: оборудуют для них озера, засаживают колонии водорослей, запрещают неволить фламинго и постоянно их пересчитывают, чтобы не допустить снижение количества особей. Кому-то на свете повезло родиться фламинго – о них весь мир заботится и создает условия для хорошей жизни… В то солнечное утро я тоже чувствовала себя фламинго.

После озер фламинго я продолжила медленно, но верно двигаться к Гибралтару. Следующей остановкой на пути был город Валенсия. Мне хотелось добраться до Валенсии в идеале за один день.

Две милые аргентинки подвезли меня до скоростной трассы на Валенсию на игрушечной розовой машинке, в багажник которой мой рюкзак еле поместился. На трассе никто меня не подбирал. Легковушки и грузовики пролетали мимо. Камушки щебня, вылетающие из-под колес, больно ударяли по ногам. Я чувствовала вибрации проносящихся трейлеров, порывы воздуха толкали меня вместе с рюкзаком из стороны в сторону, нужно было быть очень осторожной. Я знала, что автостоперы чаще страдают не от рук сумасшедших водителей-маньяков, а от собственной невнимательности на дорогах во время переходов и ходьбе по обочине. Мне было страшно оказаться в числе раненых путешественников.