Ирина Летягина - Год, в котором не было лета. Как прожить свою жизнь, а не чужую

Когда готовишь, нельзя допускать открытого огня. То есть сначала поставил кастрюлю, потом зажег газ, ни в коем случае не наоборот. Стоять надо во время готовки, прислонившись к углу возле раковины и держась одной рукой за специальную палку возле плиты. В океане все двигается, и есть правило в связи с этим: одна рука – тебе, одна – кораблю. Морячка рассказывала мне, что однажды забыла закрыть мешочек с мукой на прищепку и при первой сильной волне общая каюта превратилась в декорации для снежного шоу Славы Полунина. Пришлось все отмывать самой, потому что на лодке действует правило: ты ошибся – ты исправляешь.

Когда моешь посуду, надо экономить воду, поэтому моющее средство никто до конца не смывает, так и кушаешь потом с тарелок с высохшей мыльной пеной. Да и в принципе воду экономишь всегда, чтобы почистить зубы и умыться, хватает полстакана, я проверяла.

Одежду сушишь на палубе, цвет твоего нижнего белья никого не волнует.

Надо постоянно проверять, нет ли воды в трюме. Мы один раз как-то упустили этот момент, а как проверили – выкачали, наверное, литров пятнадцать грязной вязкой воды. Откуда она там появилась, я боялась спросить. Остается догадываться.

Жизнь на лодке мне понравилась. На квартиру вообще не похоже, все всегда открыто, замков нет, да и прятать особо нечего. Плюс я по-настоящему прочувствовала русскую поговорку «ждать у моря погоды».

Капитаны бывают самые разные. Молодые и старые. Деспотичные и не очень. Кто-то постоянно живет на лодке, а для кого-то лодка – как дача: пять дней работы в офисе, два дня – недалекие выходы из Гибралтара в сторону Африки. Чьи-то яхты вычищены добела и благоухают винным уксусом, чьи-то выглядят форменными ржавыми посудинами, на борт которых подниматься-то страшно. Чьи-то лодки давно не выходили в океан, мачты и паруса превратились в сушилки для белья, а корма служит хранилищем ненужных вещей, как балконы со старыми сломанными лыжами, треснутой гитарой без струн и грязными прошлогодними ботинками.

Рядом с Гибралтаром на испанской части полуострова в городке Ла Линеа есть еще один небольшой порт. Я однажды сходила туда погулять и случайно познакомилась с местным пиратом. Я шла по марине и разглядывала лодки, одна привлекла мое внимание. Она стояла без мачты, на палубе громоздился старый процессор без крышки и разбитый монитор, рядом на пирсе валялись куски дерева, старое кресло без ножки и консервные банки. Сам капитан не имел половины зубов. Одежда местного Джека Воробья была похожа на его лодку: штаны и куртка представляли собой одно большое масляное пятно в дырках. Но выглядел он счастливым хиппи.

Все в порту, похоже, считали его сумасшедшим. Владельцы других яхт, когда увидели, что я стала разговаривать с пиратом, знаками типа «псс» показывали мне, чтобы я побыстрее убиралась оттуда. А мне пират казался странным, но интересным. Его немытый вид меня не смущал, юридическая работа и не таких персонажей мне показывала.

Капитан рассказал мне о своей мечте. Он купил поломанную яхту за один евро и сам ее восстанавливал. Это та самая яхта с отломанной мачтой, которую я увидела, как только вошла в порт. Прошлый хозяин яхты не хотел больше платить за аренду места в порту и буквально подарил Джеку свой корабль, передав обязанности по оплате арендных платежей за швартовку в порту.

Кроме этой яхты с монитором на корме, у пирата есть еще одна яхта, которую он держит в гараже своего друга. Он планировал соединить две эти посудины вместе, сотворив подобие катамарана. После пятнадцати минут общения он предложил мне стать его компаньоном, сказав, что вдвоем мы быстро починим яхту, соединим ее со второй и пойдем вместе на Карибы. В следующую секунду я представила себя его штурманом в такой же грязной одежде, поедающей трехдневные макароны с томатным соусом, консервная банка из-под которого год валялась на пирсе. А потом посередине океана две лодки катамарана расходятся в разные стороны, мы тонем, и нас поедают акулы, которым на чистоплотность жертв наплевать. Мотнув головой, я прогнала мысли о таком путешествии и ответила: «Благодарю за предложение. Надеюсь, в следующем сезоне мы встретимся на Карибах». Капитан расстроился, что я отказалась от такой выгодной сделки, и пошел отлить в океан прямо с пирса. Ну правда, к чему церемонии?

На его корабль я даже зайти не отважилась. На входе лежали стопки книг и журналов, недельные макароны на тарелке с мухами, полные, полупустые и пустые бутылки пива стояли повсюду. Я боялась нарушить равновесие этих пирамид и оказаться заживо погребенной под ними, не имея в своих венах крови египетских фараонов. Буковски говорил, что стоит бояться мужчин с чистыми кухнями. Вот пирата бояться вовсе не стоило, по логике мэтра американской литературы.