Петр Кулик - Бауманцы. Жигули. Дубай. Лучший сериал о том, как увидеть такой разный мир из окна старой девятки

Дорога перед нами приобретала все новые для нас картинки. Северная Хорватия стала показывать нам первые горы и характерные только для этой территории деревушки. Что примечательно, все дома были очень похожи и у каждого из них было три очень больших окна на фасаде, расположенных в ряд. У девяноста процентов домов окна были закрыты ставнями, и складывалась картинка, будто жизни здесь нет совсем. Дорога сужалась с каждым километром, а я, если честно, и понятия не имел, куда конкретно сейчас мы едем. Петя был за штурвалом, я лишь изредка поглядывал на карту и не особо пытался вникнуть в происходящее, разве что понимал: мы где-то сбоку от маршрута.

Деревни, серпантины, повороты, горы – и тут раз, из-за очередного поворота прямо над нашими головами появляется огромная каменная махина, одиноко стоящая на холме посреди ничего. Сейчас я знаю, что это памятник революции, поставленный в честь борьбы местного населения за независимость. Изображает он из себя абстрактный парящий объект – официальная информация, представляешь? Тогда мы не знали, что это в честь событий Второй мировой, тогда для нас это был красивый камень, но при этом мы уже начали понимать, будто здесь что-то неладно. Для нас он был в первую очередь красотой и величием, но своей сутью не нес никакой ценности, разве что колени немного дрогнули – неведомая сила словно не позволяла здесь «веселиться».

Мы постояли, подумали и рванули дальше на юг. Для нас как загадали загадку – головы погрузились в мысли и догадки, накрыв разум оттенком чего-то мрачного. Мрачного, как несвобода и ненависть.

Земной шар продолжил вращение под нами, значение широты на координатах сместилось на пару градусов, и мы оказались на границе с Боснией. План маршрута на день – пересечь всю Боснию и оказаться в Макарске, что на хорватском побережье Адриатики. Прямо перед границей нас ждал еще один большой камень и огромная очередь на КПП. Мы аккуратненько объехали всю ситуацию по встречке и свернули к «Каменному цветку». Расправив свои лепестки к небу, камень встречал всех пересекающих границу Хорватия – Босния, так же он встретил и нас. К моменту прибытия мы были несколько навеселе и уже вовсю разбрасывались шутками. Перед нами открывалось огромное ухоженное поле, покрытое воронками и ровными конусообразными холмами. Посередине этого поля стоял тот самый цветок, а по другую сторону дороги – красивый старый паровоз.

Информация на табличке представляла собой очень странно исковерканный англо-русский язык, поэтому не дала нам никакого понимания происходящего. Разве что там было много цифр. Много больших цифр, величиной в 10, 50, а то и 80 тысяч. В моей голове проскользнула мысль, что место тут образовалось точно не по программе «благоустройство безлюдных полей Хорватии», но, как и следовало полагать, я не придал происходящему особого значения.

Федька запустил дрон, мы обошли монумент с нескольких сторон, поэкспериментировали с ракурсами, максимально стараясь проявить свою художественность, и в какой-то момент Петян заговорил с девушкой, сидевшей все это время сбоку на нижнем «лепестке». На вид ей было лет 25–27, у нее были бордовые кудрявые волосы, что, кстати, очень естественно на ней смотрелось, и очень умный и красивый взгляд. Она сидела одна со своим велосипедом и медитировала. Она часто сюда приезжала и проводила время наедине с собой. Девушка, как и мы, не застала происходившее здесь. Но это застала ее семья.

Тут меня будто молотком ударили по голове, и я просто стоял и слушал, что она рассказывала: «Все это поле вокруг нас было полем, образовавшимся на костях и останках людей. Именно здесь был концентрационный лагерь "Ясеновац". И здесь происходил такой мрак, ребятки. Такоо-о-ой мрак. Поезд по другую сторону дороги был не просто поездом, а машиной, которая привозила десятки тысяч заключенных, которые остались здесь навсегда. Если вы откроете статью про "Ясеновац" в "Википедии", то в скобках после названия будет написано "лагерь смерти". И наряду с другими ужасами, происходящими во времена Второй мировой, место было пропитано лицемерием, гневом и обманом по отношению к простым людям».

Девушка рассказала нам о лагере, о других подобных местах, некоторые из которых даже не сохранились из-за мародеров. Рассказала о дереве на другой стороне реки, которое даже на карте отмечено как 700 000 мертвых. На том дереве вешали людей.

В таких местах обычно некомфортно. Не могу точно сказать, что я испытываю, будь то страх или вину за то, что эти люди пережили. Да, моей вины здесь нет, но это как испанский стыд, только испанская вина. Понятно только одно: памятники должны стоять и напоминать о том, что люди способны на такое.