Юсси Конттинен - Сибирь научит. Как финский журналист прожил со своей семьей год в Якутии

Человек должен был бы бояться моржей, тем более если их собралось 70 000 в одном месте. Полуметровые клыки – это мощное оружие, одного поворота головы моржу достаточно, чтобы нанеси человеку серьезные раны. Но, как ни странно, это моржи всех боятся. Приближаться к ним надо незаметно, согнувшись или ползком, иначе они испугаются, кинутся бежать по головам других.

«Они всего боятся: людей, медведей, ветерка и товарищей. Они легко пугаются и этим очень опасны друг для друга», – объяснил мне русский исследователь моржей Максим Чакилев.

29-летний Максим провел с моржами на берегу уже шесть осеней. Он не сибиряк, он веселый деревенский парень с западной части Урала. Его мать – коми, тоже финно-угорский народ. Чакилев изучал в Перми биологию, но судьба забросила его в арктические моря, за пять тысяч километров от дома, и он стал изучать моржей. Живет он в исследовательской избушке – видавшей виды деревянной хижине, которая несколько опасно стоит посреди лежбища. Из ее единственного окна можно беспрерывно наблюдать за передвижениями моржей. И они все время в десяти метрах от двери.

Иногда моржи храбро подходят ближе. Два года назад моржи ввалились в прихожую, все разворотили и погрызли резиновую лодку Чакилева. Каждый год он периодически оказывается в осаде – моржи повсюду. Поэтому надо иметь достаточно запасов продуктов и воды. Ходить по нужде в прихожей.

Мы поселились в избушке, но там было прохладно. Печь растопить нельзя – южный ветер будет дуть дымом животным в морду. Здесь жили по законам моржей. Вечером концерт соседей за стенкой продолжился, Чакилев скоро уснул, а Стасу, наоборот, не спалось. Видимо, его кровь охотника за моржами слишком кипела среди десятков тысяч клыкастых ребят. Он то и дело вставал с койки и ходил оттягивать в сторону стучащих о стены моржей.

На следующий день количество моржей уменьшилось. Моржи передвигаются стадами, самцы своими, самки с детенышами – своими. Обычно стадо отдыхает несколько дней на берегу, а потом идет в море искать пропитание. Поэтому на Кенгисвуне постоянное движение моржей. Отсюда они уплывают за едой за сто километров, важнейшее место кормежки – между Чукотским полуостровом и Аляской. С помощью пушистых усиков-вибрисс моржи отыскивают на дне ракушки и других моллюсков. Море здесь мелкое, и нырять моржу легко. Он погружается на глубину 80 метров и может находиться под водой полчаса.

На празднике моржей все то же, что и у людей: шум, толкучка, вонь. К чести животных надо заметить, что они не спариваются на берегу, а стыдливо делают это в воде, да и то в январе.

«Подвинься, болван!» – наверное, это самое частое, что говорят моржи, если бы мы понимали их язык. Моржи издают два типа звуков. Основной звук – что-то среднее между лаем и стоном. Второй звук – хрюкающее ворчание, когда животное переводит дух.

Стасу удалось поговорить с одним моржом, тот отвечал на Стасов лай и искал источник звука. Это была жестокая игра на чувствах моржа, потому что с ним случилась трагедия. Это была самка, которая искала своего детеныша. Того скорее всего раздавили насмерть. И хотя скопление моржей кажется таким веселым событием, тут случаются и смертельные случаи. Жертвами часто оказываются детеныши или самки, которых затаптывают крупные самцы. Больше всего жертв бывает, когда моржи бросаются в бегство. Максим Чакилев периодически выходил на берег и подсчитывал тела. За пару недель их собралось 70. Больная самка много дней умирала на берегу. Она смотрела грустными глазами и пыталась подползти к другим. Вокруг, пощипывая жертву, ходила чайка.

Морж – стадное животное, в одиночестве он теряется. Оставшийся сиротой моржонок мужского пола все же может выжить. Тогда он становится одиночкой, на чукотском языке – «кеглюч», он ведет себя иначе, чем соплеменники. Кеглюч не кочует, лето и зиму он проводит на одном месте. Он может убивать нерп и представлять угрозу для человека.

В море у моржей один враг – косатка, а на суше – бурые и белые медведи, которые могут напасть на детенышей. На Кенгисвун ведет проторенная медвежья тропа, на которой видны следы взрослых и медвежат, а также испражнения. Сейчас медведям было незачем нападать на живого моржа. Им хватало падали, которую они приходили есть по ночам. Днем они скрывались в туманных горах.