Всё вокруг занесено снегом. Бершов ушёл вперёд протаптывать тропу и откапывать верёвочные перила. За ним – Туркевич с Мысловским. Последним – Балыбердин. Он отдохнул, чувствовал себя неплохо и снова шёл без кислорода. Начались острые заснеженные гребни, что тянутся до четвертого лагеря. Здесь уже хочешь, не хочешь, нужно опускаться по одному.
Никто не сможет помочь Мысловскому. Как он будет на каждом креплении верёвок перещёлкивать обмороженными пальцами карабин? Но это только начало пути. От пятого лагеря до первого – 78 верёвок, каждая закреплена в трех-четырех местах. Дали Эдику полный баллон, поставили два литра в минуту. Он приободрился.
И всё же они не были уверены, что Мысловский сможет спуститься. Очень медленно, превозмогая адскую боль, он упрямо шёл вниз. Часто останавливался, чтобы восстановить дыхание. Балыбердин по-прежнему замыкал шествие. При длительных остановках он садился на какую-нибудь снежную полочку и дремал по несколько минут, пока Мысловский и Туркевич не освобождали очередную верёвку.
Выходя из кулуара на гребень, Сергей Бершов, по-прежнему идущий впереди, неожиданно проскользнул несколько метров по скальному припорошенному снегом склону, на мгновение завис на верёвке, встал и продолжил спуск. Надо быть предельно осторожным: спуск не менее опасен, чем подъём.
Около одиннадцати дня Сергей добрался до четвертого лагеря. Забрался в палатку. Первым делом подключился к кислороду (впервые за последние десять часов), немного отдохнул и начал подогревать чай для спускающихся товарищей. Скоро они подошли.
Попили чаю с сухофруктами (продуктов в палатке не было, да и есть не хотелось), обсуждая тактику спуска ниже. Оставаться в четвертом лагере нет смысла. Надо скорее сбрасывать высоту. Начали готовиться к выходу. Все, кроме Мысловского.
«Ребята торопились скорее, сегодня же, до III лагеря, – запишет он позднее в дневник, – и поэтому решили идти не останавливаясь. Для меня началась растянутая на двое суток пытка болью, которой мне раньше в таком количестве не приходилось испытывать. У каждого крюка, у каждого узла на верёвке мне нужно было перестегивать самостраховку. Я мысленно пересчитал, сколько таких болевых ударов мне ещё предстоит испытать на почти трехкилометровых верёвочных перилах. Я уже с трудом передвигал ноги и очень хотел пить, наверное, давали себя знать обмороженные руки и уколы, которые мне регулярно и заботливо делал Сережа Бершов. Когда мы спустились в IV лагерь, я, вспоминая предстоящий крутой спуск, сказал ребятам, что никуда больше не пойду. Тем самым я старался хоть немного оттянуть продолжение мучительной пытки».
Но делать нечего. Надо идти вниз, где, как казалось Мысловскому, все быстро встанет на свои места. Погода портилась. Начался обильный снегопад. Остановившись в очередной раз, чтобы немного передохнуть, Эдик, поправляя набок сбившуюся кислородную маску, выронил из непокорных пальцев рукавицу, и она полетела куда-то вниз. Это случилось недалеко от того самого места, где несколько дней назад он вынужден был расстаться с рюкзаком, чтобы выбраться из критической ситуации.
На его счастье вскоре показались Казбек Валиев и Валерий Хрищатый. Казбек отдал Мысловскому свои запасные домашней вязки варежки из собачьей шерсти, поздравил его с победой и вместе с напарником продолжил путь в четвертый лагерь. Валиев шёл в маске. Хрищатый без кислорода мечтал добраться до самой вершины и не пользоваться им по ночам.
К вечеру Мысловский, Балыбердин, Бершов и Туркевич добрались наконец до 7800. Сергей Бершов раздел Эдика и в очередной раз сделал ему уколы компламина [32] Компламин – сосудорасширяющее средство, применяемое в альпинизме при отморожениях.
и гидрокортизона [33] Гидрокортизон – лекарство, применяемое в горах главным образом как противовоспалительное средство.
. (Лекарства давали видимый эффект: некоторые из почерневших пальцев светлели на глазах). После двух дней и ночи непрерывного бодрствования Мысловский и Балыбердин могли наконец выспаться.
В лагере III ночевали также Ильинский и Чепчев. В лагере IV – Валиев и Хрищатый. В лагере V – Иванов и Ефимов. В лагере I – Хомутов, Пучков, Голодов. В базовом лагере ожидали своей очереди выходить на штурм Шопин и Чёрный. Заканчивался очередной день работы экспедиции.
6 мая. С самого раннего утра на склонах Горы снова возобновилось движение. Одни продолжали свой путь к вершине. Другие с победой возвращались с неё. В этот день не произошло никаких из ряда вон выходящих событий. Просто одни шли вверх, а другие – вниз.
Читать дальше