Теодор Шумовский - По следам Синдбада Морехода. Океанская Аравия

56

ских представлений: «На судне люди беспомощны, как черви на щепке, носимой волнами. Те из них, кто не погрузился в воду, погружается в безумие». Смыслом этих глубокомыс­ленных фраз было: не считай себя умнее других, наша сила — на суше. Му'авии пришлось на время смириться: дни перемен­чивы.

Дни переменчивы. В 644 году халиф Умар пал от ножа, вложенного судьбой в руки некоего перса, и правление перешло к Усману (644 — 656), при котором Амр ибн ал-Ас утратил свое влияние на дела халифата. Эта пора — начало психологического и материального перелома в мусульманской военно-морской истории. Количество поражений, нанесенных арабам в Сирии и Египте с моря, перешло наконец в качество новой государственной концепции, согласно которой лишь морское превосходство могло вывести южные и восточные побережья Средиземного моря из-под ударов греческого флота. В этих условиях новые обращения Дамаска были встречены с большим вниманием и принесли успех целе­устремленному наместнику; столица одобрила его мысль о рейде к берегам Византии, было велено приступить к тщатель­ной подготовке похода.

Удача обновляет силы. Му'авия воспрянул духом. По его указу корабельные мастера, кормчие, матросы, весь морской люд Леванта покидают насиженные места — Дамаск, Хомс, Баальбек, Антиохию — и устремляются в портовые города Акку и Тир. Здесь этот пестрый конгломерат — в нем еще мало арабов, но обильно представлены потомки финикийских мореходов, перебежчики из Византии, выходцы со средизем­номорских островов и архипелагов — распределен по срочно созданным мастерским, верфям, судоводительским школам.

Непосредственным толчком к тому, чтобы ускорить стро­ительство арабского флота, явилась потеря в 645 году только что завоеванной Александрии в Египте: византийский флот, внезапно появившись у побережья, сокрушительным огнем уничтожил арабские оборонительные линии, после чего высаженный с кораблей десант сравнительно быстро овладел древним городом. Му'авия, а вместе с ним теперь и оконча­тельно прозревшая Медина жаждут реванша. Подстегивать строительство плавучих армад, подстегивать! В руки стара­тельных работников сыплется золото, на плечи нерадивых сыплются удары плетей. Быстрыми шагами идет сирийский стратег к своему звездному часу.

Морская мощь Византии по закону противодействия не только вызвала к жизни военное судостроение арабов, но и дала этому народу купцов и кочевников первые образцы для подражания в этом новом для них деле. Ранние араб­

57

ские боевые корабли, перестроенные из торговых судов, имели своим прототипом гордость константинопольских флотов — сильные, со стройным корпусом, дромоны, триремы и галеры. На каждом из новопостроенных судов предусмат­ривалось иметь сто гребцов (две смены по 25 человек на борт) и полтораста воинов, снабженных всем необходимым для ближнего боя; задачам дальнего боя несколько позже служил сифон, укрепленный впереди носа корабля с целью метать на вражеские суда «греческий огонь» (горящие фитили). Большая численность экипажа и отряда морских воинов требовала внушительных размеров их «дома на волнах» и сильной парусной оснастки. Военные задачи не позволяли техническим достижениям, даже когда они доходили до значительного уровня, застыть на месте; четыре главных требования боевой тактики — быстроходность, высокая маневренность, неуязвимость и предельно поража­ющая мощь — двигали технику судостроения все к новым рубежам. «Дармуна», как сперва назывались мусульманские военные корабли (видоизмененное арабами греческое слово «дромон»), по мере того как флот халифата все увереннее выходил на простор Средиземного моря, в преддверии решающих боев уступила место «гурабу». Этот усовершенст­вованный тип корабля (плавучая крепость) имел уже не 50, а 180 весел и огромную ударную силу. Армады таких чудовищ, внезапно появившись у какого-либо средиземно­морского побережья, наводили ужас и сеяли панику в про­тивоборствующем стане, оправдывая свое мрачное название («гураб» означает по-арабски «ворон», последний у бедуинов считался вестником беды).

При чтении источников подчас возникает впечатление, что насколько византийцы были сильны на море, настолько на суше они уступали арабам; но следует учитывать возне­сенный на большую высоту принцип материальной заинте­ресованности каждого сражавшегося мусульманина, придавав­ший воинству халифата острый порыв и множивший его силу. Поэтому, как можно было ожидать, вскоре после падения Александрии из покоренных частей египетской провинции хлынули тысячи людей, которые смыли визан­тийские отряды. Амр ибн ал-Ас вернул этот ключевой порт в лоно магометанского государства, и это было его последним деянием на посту командующего западным фронтом и наместника в Египте. Этот пост, после того как мавр сделал свое дело и был вытолкан на заслуженный отдых, перешел к Абдаллаху ибн Абу Сарху. При этом последнем зарожда­ется египетское военное судостроение, по своему размаху вскоре вышедшее на первое место, хотя напряженная