Йоси Гинсберг - Джунгли. В природе есть только один закон – выживание

Я рассказал ей о своем плане.

«Пойдем, любовь моя. Еще один день или меньше, и мы будем на месте, – ободряюще сказал я, – там они легко обнаружат нас. Самолет пролетит над нами и увидит нас. Пилот даст нам сигнал, помахав крыльями, и вернется на базу, а через несколько часов за нами пришлют вертолет, который приземлится на пляже и заберет нас. И мы будем спасены. Все это случится завтра. Нужно продержаться еще день. Давай, пойдем».

Уже третий раз за день я менял направление движения. Только теперь я не колебался. Я знал, что поступаю правильно.

Мои ноги с трудом повиновались мне и практически отказались вести меня дальше. Они были не в состоянии выдержать такое давление. Каждый раз, когда я наступал на камень или корень, меня пронизывала ужасная боль. Когда мне приходилось залезать на холм или спускаться с него, я прикладывал титанические усилия: я вставал на колени и полз на локтях. Но о своих страданиях я молчал, ведь со мной была она. Она тоже была ранена, ослабела и умирала от голода. Ей было сложнее, чем мне. Если я не буду сильным, она сломается.

Я упорно заставлял себя идти вперед, скрывая свои чувства и подбадривая ее.

Когда мы карабкались по склону, я закусывал губу и просил ее: «Пожалуйста, еще немного, любовь моя. Да, я знаю, как тебе больно. Возьми меня за руку. Еще один шажок. Вот и все. Видишь? Мы сделали это. Мы уже на вершине. А теперь нужно спуститься. Садись, вот так, и скатывайся вниз. Не торопись, аккуратнее. Смотри не сорвись».

Камни и колючки врезались мне в ягодицы. Я с беспокойством заметил, что и другие мои части тела покрылись сыпью. Красные точки появились в подмышечных впадинах и на локтях. Порез на руке не затянулся, края были белыми, как пальцы руки и ладони. Вот уже несколько дней моя одежда была насквозь мокрой.

Мое тело гнило.

Мы шли до позднего вечера. Я ни на минуту не замолкал, без умолку болтая весь день, пытаясь подбодрить ее, чтобы она не теряла надежды. Если она спотыкалась или замедляла шаг, я протягивал ей руку и гладил ее по щеке. Лицо ее было грустным. Я так хотел пройти как можно больше, что не заметил, как солнце почти скрылось за горизонтом. Я поспешно начал искать место для ночлега, пока совсем не стемнело.

Я вырвал несколько пальмовых листьев и накрыл ими грязные корни дерева. Я не пытался создать удобства, мое тело уже привыкло к лишениям. Я накрылся мокрыми сетками и пончо. Ботинки я стягивал с невероятными мучениями. Я не снимал носки. Они все равно уже были мокрыми, грязными, пропитались кровью и гноем, и высушить их было невозможно. Я аккуратно всунул ноги в пакет так, чтобы не касаться его, ведь любой контакт был бы настоящей пыткой. Я так и проспал всю ночь на одной стороне, чтобы дать ногам отдохнуть.

Я всем сердцем верил, что завтра мои мучения закончатся. Завтра самолет найдет меня.

«Спасибо тебе, любовь моя. Спасибо за то, что ты здесь. Завтра тебя окружат лаской и заботой. Не плачь. Попробуй закрыть глаза и немного поспать. Завтра нам нужно пройти еще несколько часов. Нужно встать пораньше, до того, как прилетит самолет. Спокойной ночи, любовь моя».

На рассвете снова пошел сильный дождь. Мои просьбы и мольбы были тщетными. Она проснулась с первыми каплями дождя.

«Сегодня великий день, последний, – сказал я ей, – никакой дождь нас не остановит. Не дай ему сломить тебя. Все не так плохо. Когда доберемся до Пляжа Ягуаров, я построю для тебя прочное укрытие, где ты сможешь отдохнуть и поспать, пока за нами не прилетит вертолет. Ты голодна? Да, знаю, что голодна, но ничего не осталось на завтрак. Не переживай, я найду что-нибудь в джунглях, можешь положиться на меня».

Я не могу стоять. Ноги были ватными и бесформенными. Они являли собой месиво из кровавой плоти без кожи, которое запихнули в ботинки. Я не могу ступить ни шагу, но знал, что идти – это мой единственный шанс выжить. Нужно было добраться до берега. Если остаться в джунглях, никто меня не найдет. Я волочил ноги, ковыляя словно зомби. Я заметил следы тропинки, но вскоре она исчезла.

Пробираться через густые заросли было невыносимо. Чтобы боль была не такой сильной, я пытался держаться мягкой, илистой почвы. Я пробовал опереться на трость и хватался за кусты и ветки. Когда я подходил к косогору или даже небольшому склону, я вставал на четвереньки и полз, лицо мое все было перепачкано грязью, а одежда порвалась и тянула меня вниз. Я был слаб и боялся потерять сознание. Все, что у меня было, – это вода. Она стала моим врагом. Кроме воды в желудок ничего не поступало. Моим единственным утешением была девушка.