Йоси Гинсберг - Джунгли. В природе есть только один закон – выживание

«Нет, я не хочу так сильно отклоняться от маршрута, – запротестовал я. – Если мы пойдем туда, куда ты предлагаешь, уверен, мы никогда не вернемся в ту индейскую деревню. Или идем так, как планировали, или возвращаемся назад. Я не хочу пешком идти до Перу».

Мы решили отложить этот вопрос до утра.

По Карлу можно было сверять часы – когда я проснулся утром, он, как обычно, уже был на ногах. Заметив, что я открыл глаза, он тут же подозвал меня и указал на свежие следы у реки всего в 15 метрах от палатки. «Это ягуар. Причем довольно крупный. Посмотри на размер его лап. Он подошел очень близко к нашему лагерю, повезло, что на ночь мы потушили костер».

Нам оставалось принять важное решение, и за завтраком мы обсудили возможные варианты действий.

«Взгляните на мои сапоги, – сказал Карл, – они точно готовы вернуться в Асриамас, но я хочу идти дальше. И даже если мне придется идти босиком, я дойду до деревни индейцев. Уж поверьте».

Но мнение Карла было не так важно, ведь он был всего лишь нашим гидом. Он поступит так, как решим мы.

Маркус твердо стоял на своем: «Возвращаемся!»

Но и я не хотел уступать: «Нет, идем дальше!»

Решающий голос оставался за Кевином, и я был уверен, что он примет мою сторону. Меня крайне удивило, что он долго взвешивал все за и против, пытаясь прийти к тому или иному решению. Наконец он сказал: «Возвращаемся».

Карл с достоинством принял такой исход событий. Мы снова забрались на гору и вернулись той же тропой, что мы шли днем ранее. Кевин пребывал в ужасном настроении. Впервые за весь поход он не сделал ни одной фотографии. На лице у него была кислая мина, и он разговаривал со мной довольно в агрессивном тоне. Маркус и Карл шли позади нас. Разногласия по поводу дальнейших планов никак не повлияли на их дружбу.

На берегу реки я увидел фиговое дерево. Как мы вчера могли его не заметить? Мы с Кевином сорвали несколько ягод инжира, но они оказались незрелыми и кислыми. Съедобными оказались лишь две-три штуки. Кевин вытащил из рюкзака листья коки. В течение дня он жевал достаточно много, поскольку они успокаивали желудок и притупляли аппетит, однако мне их вкус казался противным. Карл спасался палочками корицы, но они были очень жесткими, и от них мне также пришлось отказаться.

Вдруг впереди мы услышали взволнованные крики. Карл и Маркус едва не наступили на огромную змею.

«Ушла, – Карл разочарованно покачал головой, – плохо. Змеиное мясо просто восхитительное, по вкусу напоминает рыбу».

«Разве оно не ядовитое?» – спросил Кевин.

«Нет, этот вид неопасен. В джунглях только два вида ядовитых змей, – начал поучать нас Карл, – сурукуку и бежука. У сурукуку на теле желто-черные полоски, ее укус вызывает мгновенную смерть, а бежука даже еще опаснее. У нее зеленый окрас, поэтому она сливается с листьями. Обитает чаще всего на ветвях деревьев и кусает прямо в голову. А если жертва находится в радиусе недосягаемости, она плюется ядом, стараясь поразить глаза. Я знаю парня, который так ослеп. Но кроме этих двух видов остальные не такие опасные. Разве что удав, который способен задушить до смерти. Впрочем, как и анаконды, которые обитают в реках. Они довольно тонкие в обхвате, но достигают нескольких метров в длину.

Ну и еще кое-что расскажу вам. Самые опасные животные, даже опаснее, чем змеи или ягуары, – это дикие кабаны, потому что они умные. Они ходят стаями, и у них есть вожак. Однажды, когда я отправился в очередной поход и мы решили устроить привал, на нас напала стая диких кабанов. Порядка двадцати боровов. У них были ужасные клыки и острые зубы. Они застали нас врасплох. Мы бросились врассыпную и забрались на деревья. Тогда эти чертовы свиньи начали подкапывать корни. Они хотели выкорчевать деревья и полакомиться нами, – Карл любил рассказывать все в подробностях, – мы начали палить по ним с верхушек деревьев, и в конце концов нам удалось отпугнуть их, но только после того, как мы убили восьмерых. После этого на протяжении всего похода мы больше ни разу не охотились – копченого мяса у нас было предостаточно. Дикий кабан – это настоящий деликатес».

Однако кроме обезьян, которых мы встречали очень часто, а еще чаще слышали (по ночам они ужасно шумели), другие дикие животные нам не попадались. Каждый день мы натыкались на следы тапиров и оленей, но большую часть времени мы сталкивались с различными видами насекомых, которые больно жалили, доставляя нам массу неприятностей. Самыми противными были огненные муравьи: небольшие, коричневые особи, которые живут на деревьях. Если кто-то из нас ненароком задевал ветку с огненными муравьями, то потом очень сожалел об этом. Муравьи целой толпой нападали на нас, забираясь под воротники и рукава рубах, и заползали в штаны. После их укусов кожа горела. И когда кто-то из нас подвергался их нападению, он начинал скакать как сумасшедший. Кевин срывал с себя одежду, пытаясь стряхнуть их. Маркус орал что-то вроде: «Чертовы муравьи, проклятые чертовы муравьи! Да помогите же мне!» Он указывал пальцем на те части тела, куда не мог дотянуться рукой, и мы смахивали с него беспощадных муравьев. Когда я становился их жертвой, я бежал к реке и погружался в воду, надеясь утопить их, однако боль все равно была дикой. Карл рассказал нам, что огненные муравьи обитают обычно на «пало санто» (святых деревьях). Миссионеры привязывали к ним непокорных индейцев, и пока огненные муравьи кусали неверных, у тех было время одуматься и перестать противиться христианству.