Йоси Гинсберг - Джунгли. В природе есть только один закон – выживание

Пока Кевин находился в Боливии, он познакомился с очаровательной девушкой из еврейского дома престарелых. Орна помогала ему искать Маркуса и Карла. Словно и без того жизнь его была недостаточно насыщенной, Кевин влюбился. Через год Кевин приехал в Израиль, чтобы снова встретиться с Орной, а вскоре они поженились. Вместе со своими сыновьями Эйялем и Ювалем они счастливо жили недалеко от Тель-Авива. Мы с Кевином и по сей день очень близко дружим. Я люблю его как брата. Я обязан ему жизнью, и я навечно останусь перед ним в долгу. Я восхищаюсь им, как человеком с большой буквы «Ч». Карл говорил, что он «втрое сильнее обычного человека», имея в виду не только его физическую силу, но и духовные качества. Кевин всегда будет для меня примером, поскольку он один из тех немногих людей, которые придерживаются высоких моральных ценностей. Он никогда не сомневается, если нужно принять немедленное решение или сразу же начать действовать. Кевин, мой брат и мой друг, от всей души, я бесконечно благодарен тебе.

Шесть лет спустя после возвращения из джунглей со мной связался израильский журнал и предложил написать мне несколько статей о Южной Америке. Так я впервые получил возможность вернуться в Рурренабак. Когда я приехал, увидел, что город изменился: разросся и стал более шумным. Поселенцы с высокогорий толпами стекались сюда. Караваны грузовиков, которые прибывали в город пустыми, уезжая, ломились под тяжестью красного дерева. Появились бары, а вместе с ними шумная музыка и запах мочи.

Тико был рад видеть меня и с удовольствием взял меня на прогулку по Туичи на своей моторной лодке. Река завораживала. Она была такой же дикой, как и раньше. Мы отправились в деревню Сан-Хосе, которая по-прежнему оставалась единственным поселением на реке, и доплыли до Прогрезо, где в свое время они спасли меня. Я не испытал тех сильных волнующих эмоций, как ожидал, зато, к своему превеликому удивлению, я отлично провел время. Между собой и джунглями я не чувствовал вражды. Напротив, они очень привлекали меня, и мне хотелось сделать их частью своей жизни.

Когда я вернулся в Рурренабак, меня представили старому венгру, который сбежал сюда во время Второй мировой войны. Несмотря на то что во время нашей встречи он был пьян, его рассказ показался мне невероятно убедительным. Он заявил, что очень хорошо знает Карла. Вот уже некоторое время он его не видел, но несколько месяцев назад в Кочамамбе один швейцарский священник сообщил, что Карл навещал его.

Эта информация не давала мне покоя, и я отправился в Кочамамбу. Я нашел священника, отца Эриха, который проводил службу за пределами города. И он, и сестра Ингрид, монашка, которая помогала ему на службе, подтвердили, что Карл был жив и осел неподалеку от города Санта-Круз. Они показали мне его недавнее фото и сказали, что он доставил им массу неприятностей. Я пребывал в недоумении: с одной стороны, мне хотелось в это верить, а с другой, я просто отказывался верить в это. Вскоре я добрался до Санта-Круза, где всю следующую неделю я вел расследование в лучших детективных традициях, но каких-либо иных доказательств я не нашел.

Я все еще поддерживал связь с матерью Маркуса и знал, что она до сих пор отказывалась верить в смерть сына. Примерно через два года после того, как я вернулся из Рурренабака, по ее просьбе я полетел в Шаффхаузен, чтобы увидеться с ней. Она упорно твердила, что хочет кое-что рассказать мне. Выяснилось, что она обладает некой информацией, которую она узнала от ясновидящего, известного своими успехами в поисках пропавших родственников.

«Маркус точно жив, – сказала она, – он живет в Перу на высокогорье вместе с индейцами, которые нашли его, когда он был при смерти, и выходили. Он потерял память, поэтому не может вернуться домой». На карте Перу она указала на глухое поселение в Андах. Она отдала мне карту и попросила съездить туда и отыскать его. Я согласился.

Куско, древняя столица инков, один из самых моих любимых городов в Южной Америке. Там у меня есть приятель, Хосе Угарте, который работает гидом в горах. Взглянув на карту вместе, мы сошлись в одном: ясновидящий не мог найти ничего получше, как выбрать Хуанкаран, самое опасное место на материке, зона, которую контролировали партизаны «Сендеро Луминосо» ( «Сияющего пути» ). В ночь перед нашим отправлением ко мне в номер зашел мой друг и, потупив глаза, сказал, что пойти не сможет. Я не винил его, но искать нового гида было уже поздно.