Жюль Верн - Приключения троих русских и троих англичан. Плавающий город. Священник в 1839 году [без илл.]

Работы Д. Ливингстона, в том числе его литературные труды, быстро получили европейскую известность. Конечно, не мог пройти мимо них и Жюль Верн. Одним из первых среди писателей он использовал в своих художественных произведениях сведения, содержащиеся в трудах великого путешественника. Роман о геодезической экспедиции в Южную Африку буквально пропитан ссылками на книги шотландского миссионера. Для Верна Давид Ливингстон являлся высшим авторитетом, что, конечно, не должно удивлять читателя — ведь еще в течение нескольких десятилетий никто нс мог сравниться со знаменитым исследователем по полноте и качеству собранного материала.

Заимствования из Ливингстона оказались тем уместнее, чем выбранная тема (разбивка триангуляционной сети и геодезические измерения) совершенно не подходила для приключенческого романа. Каждый, кто хоть немного знаком с геодезией, знает, что подобные измерения являются скучным, рутинным делом и сводятся к стандартному набору однообразных, повторяющихся операций. Похоже, что и сам писатель очень скоро убедился в нехудожественности, неэмоциональности темы, поэтому, быстренько перешагнув через обязательный минимум описательных глав, стал больше внимания уделять второстепенным эпизодам, проявляя в них и недюжинную выдумку, и отменную литературную сноровку. %ачно, например, высмеян примитивный национализм, приводящий людей, выполняющих общее дело, к глупому, бессмысленному конфликту.. Столкновение русских и английских ученых усилено внезапно полученным известием о начале военных действий между двумя могущественными империями. (Хотя на самом деле напряженность в отношениях между Лондоном и Санкт-Петербургом нарастала постепенно в течение долгах месяцев. В конце 1853 года, после начала русско-турецкой войны и ввода объединенного англо-французского флота в Черное море, придуманная Верном экспедиция просто не могла бы осуществиться.) Честь европейцев спасают разбойники маколола «Здравый смысл торжествует в словах полковника Эвереста: «Здесь нет сейчас «и русских, ни англичан, есть только европейцы, объединившиеся для самозащиты». Может быть, вся книга и написана только ради этой... фразы» [524] Жюль-Верн Жан. Жюль Верн. М., С. 209; .

Что же! Если одна из задач книги состояла в призыве к объединению, то сегодня мы видим реализацию еще одной верновской мечты: пережив две больших войны и множество малых, народы старушки-Европы наконец-то отбросили взаимные обиды и недоверие и сообща строят единый дом.

А для романиста надежда на осуществление подобной мечты отодвигалась в далекое будущее: ведь публикацию романа этцелевский «Магазэн д’эдюкасьон» начал 20 ноября 1871 года, всего через шесть месяцев после грабительского для родины Верна Франкфуртского мирного договора, котором окончилась франко-прусская война. В условиях глубокого пессимизма, овладевшего страной, многочисленные упоминания писателя о славных делах неунывающих галлов [525] В письме П.-Ж. Этцелю от 15 февраля 1871 года Верн признавался, что на создание романа его вдохновили прежде всего работы одного из виднейших ученых XIX века, физика и астронома Доминика-Франсуа Араго. в какой-то степени вселяли в его сограждан бодрость духа, наполняли гордостью их сердца, заставляли верить в лучшее будущее прекрасной Франции.

Том завершает неоконченный роман «Священник в 1839 году».

Похоже, известные писатели специально оставляют иные свои сочинения незавершенными, чтобы потомки в этих литературных осколках отыскивали какие-то сведения о самом авторе, о его пристрастиях и увлечениях, взглядах на жизнь и окружающий мир. Во всяком случае, подобная мысль не раз появляется при чтении впервые публикуемой на русском языке юношеской рукописи Ж. Верна «Священник в 1839 году». После нескольких лет увлечения поэзией — увлечения в общем-то не слишком успешного — будущая знаменитость впервые обращается к прозе. Мы знаем любимые книги маленького Жюля — «Робинзон Крузо» Д. Дефо и «Швейцарский робинзон» И. Висса. Мы знаем, что потом он с увлечением читал романы В. Скотта. Мы знаем, что, приехав в 1848 году в Париж для поступления в Школу правоведения, юноша буквально накинулся на «Божественную комедию» Данте Алигьери и «Потерянный рай» апглийского классика Дж. Мильтона, «Пармскую обитель» Стендаля и «Графа Монте-Кристо» А. Дюма, «Собор Парижской Богоматери» В. Гюго и «Парижские тайны» 9. Сю, легенды о докторе Фаусте и «черные» (или «готические») романы Анны Радклиф. Влияние этих произведений в рукописи заметно, но вместе с тем нельзя не ощутить, что начинающий автор уже ищет свой собственный путь в литературе. Несколько позже он так выразит свое творческое кредо: «В жизни нет ни одного факта, ни одного события, которое не послужило бы поводом для нравственных размышлений; вот что надо хорошенько отмстить и применять на практике» (письмо от 4 марта 1853 года). Юноша уже давно руководствовался этим правилом, о чем неоспоримо свидетельствуют страницы рукописи его первого значительного произведения. Например, описывая тщедушную старуху Абраксу, истинное чудовище, двадцатилетний Верн решается на сложное для его возраста обобщение: