Жюль Верн - Приключения троих русских и троих англичан. Плавающий город. Священник в 1839 году [без илл.]

— Ну и что? — не понял викарий.

— А то, что Равайяк убил Генриха Четвертого. Если бы индус не пошел в этот день с правой ноги, этого бы не случилось.

— Я не принимаю вашего сравнения, но и спорить не хочу. Вижу, вы не понимаете смысла моих слов.

— Вы удивляете меня, викарий!..

Такого рода дискуссии были излюбленным десертом двух господ. Предлог, в сущности, не важен. Главное — дружеская беседа. Бог знает, сколько бы еще продолжался этот спор, если бы не вошел слуга. Он принес газету, вручил ее хозяину и удалился молча, со скорбным лицом.

Кюре повертел газету в руках, развернул, перелистал, мельком пробежал что-то глазами, проверил, достаточно ли прочна бумага и выдержит ли она его табак.

— А! Вот и о вчерашней катастрофе: «Произошло ужасное событие… упал колокол… Ничего особенного… Полиция… (всюду эта полиция). Число жертв предполагают до 90 человек». Немного, если учесть, что журналисты обожают преувеличивать. Я думал, будет куда больше.

— Боже! Викарий, взгляните на эту заметку! «Отец Брюно прибыл вчера вечером в наш город. Он должен был сделать лишь краткую остановку… Тем не менее, проповедник выступит в соборе» и так далее.

— Это газета из Бордо от десятого марта. Сегодня тринадцатое. Если отец Брюно приехал в Бордо девятого вечером, то он никак не мог написать мне письмо из Ла Рошели [427] Ла Рошель (Ларошель) — город и порт во Франции, в Бискайском заливе. , датированное одиннадцатым марта!

— Вот видите, кюре, у меня были предчувствия, что здесь не все так просто, как может показаться на первый взгляд.

В эту минуту вошел один из викариев, служивших молебен по погибшим.

— Вы знаете о заметке?

— Конечно! Весь город шумит, — отвечал вновь прибывший. — Даже полиция заволновалась.

— Я должен все узнать. Пойду к королевскому прокурору. — Кюре взял свою шляпу и поспешно вышел.

— Подождем его возвращения, братья, это лучшее, что мы можем сделать. Не желаете ли продолжить беседу?

— С удовольствием, дорогой брат.

Оба оживленно зашептались, прерывая иногда свой слишком тихий разговор восклицаниями, смысл которых непосвященному был бы непонятен.

Выбравшись из церкви, Жюль, держа на руках все еще не пришедшую в сознание девушку, еле стоял на ногах. Какие-то добрые люди, приютили несчастных и оказали им первую помощь.

Как бы слаб и истерзан ни был сам Жюль, он все же скоро пришел в себя и мог ухаживать за бедняжкой, которая лежала на кровати, раскидав руки и почти не дыша. Причина ее испуга была совсем иной, нежели у обезумевшей толпы. Ее напугал тот неизвестный господин, кто ухватился за веревку колокола. Ни единая душа не ведала, чем он мог так испугать девушку: все слышали только, как она закричала. А мгновение спустя сотни людей уже были охвачены паникой и озабочены лишь одним — собственным спасением. Когда тут задумываться о том, что могло напугать какую-то девицу?

Чем дольше всматривался Жюль в лицо спасенной, тем прекраснее она ему казалась. Читатель вправе воскликнуть: в романах девушки всегда красивы, они просто обязаны блистать красотой! Но поверьте. Не будучи слишком искушен в женских прелестях, но и не возгораясь от первой попавшейся юбки, возьму на себя смелость утверждать, что она действительно была красива. Разумнее, наверное, предложить читателю верить мне на слово, нежели пытаться описать ее словами. И, тем не менее, я рискну.

Только человек с ледяным сердцем не обратил бы внимания на Анну. Нежная матовая кожа отливала золотистым загаром. Сильная бледность не портила лица, а, пожалуй, придавала ему еще большее очарование. Даже в безжизненно склоненной головке чувствовалась невыразимая грация. Само изящество — вот что такое Анна. Немыслимо, чтобы смерть унесла в небытие столь пленительное создание.

Добрые хозяева хлопотали над несчастной, стараясь разными снадобьями вернуть ее к жизни. Наконец она слегка шевельнулась, дивные густые ресницы дрогнули, и черные, сверкающие глаза взглянули на мир испуганно и недоверчиво. Но теперь стало ясно, что опасаться за жизнь девушки больше не следует. Правда, бедняжка по-прежнему находилась во власти какого-то магнетического сна [429] Магнетический сон — так до начала XX века называли состояние, вызванное гипнозом. ; едва придя в себя, она в испуге замахала руками, как бы пытаясь оттолкнуть прочь невидимого врага. Затем, несколько успокоившись, Анна оглянулась вокруг и смутилась. Кровь прилила к щекам, и девушка стала еще красивее. Хотя можно ли быть красивее самого совершенства?!