Но в средней Атлантике уже набирал силу шторм. Шестнадцатитысячетонный лайнер «Рипаблик» радировал, что с трудом прокладывает курс против сильного западного ветра и огромных волн.
У берегов Нового Света погода была спокойной. Рыбаки с Ньюфаундленда курсировали вдоль побережья и высматривали самолет. Они ничего не увидели, но это не вызывало беспокойства. Возможно, Хинчлифф прошел Сент-Джонс и направился к Филадельфии. Спустя сутки, когда по-прежнему не было новостей по обе стороны океана, газеты заволновались. В четверг, 15 марта, стало ясно, что «Попытка» уже не может больше находиться в воздухе.
Самолет исчез. И лишь спустя девять месяцев на ирландский берег вынесло шасси, по заводскому номеру которого было установлено, что оно принадлежало самолету, купленному отважным, но суеверным пилотом Реем Хинчлиффом. Он же всегда считал, что женщины на борту приносят несчастье. Никогда не останавливался в тринадцатых номерах отелей. Но по стечению обстоятельств на этот раз вылетел тринадцатого марта.
...Когда миссис Гест, любительница делать самые неожиданные покупки, сказала мужу, что приобрела трехмоторный «Фоккер Ф VII-3м», даже привыкший ко всему мистер Гест несказанно удивился. «Я хочу перелететь через Атлантику, — гордо заявила миссис Гест. — И уже наняла пилота, механика. Мы готовимся».
Мистер Гест пришел в ярость. Были произнесены очень крепкие слова. Британский чиновник Гест оказался решительнее лорда Инчкейпа, и миссис Гест, обливаясь слезами, была вынуждена отказаться от грядущих лавров чемпиона. Правда, не совсем. Она выторговала условие, чтобы океан пересек самолет, принадлежащий именно ей. А так как она по происхождению американка — чтобы летела на нем американская женщина. Ну скажем, симпатичная молодая летчица Эрхарт, о которой недавно рассказывал издатель Джордж Путман. Да, да, Амелия Эрхарт.
Амелии Эрхарт было двадцать три года, когда она в первый раз самостоятельно поднялась в воздух, а через год, в 1924 году, она уже установила рекорд высоты для женщин, превышающий 4600 метров. Лететь через океан мисс Эрхарт согласилась сразу. И не глядя подписывала все контракты, подсовываемые любезным издателем Путманом.
Перед самым вылетом Амелия узнала, что роль ее никак не пилотская. Машину поведут пилот Штульц и механик Гордон. Она лишь пассажирка. Эрхарт бунтует, да поздно — контракты подписаны. И 18 июня 1928 года первая женщина как-то просто, буднично пересекла по воздуху Атлантику.
— Меня везли, как мешок картошки, — сетовала Эрхарт.
Впрочем, едва самолет приземлился в Европе, произошла чудесная трансформация. Сам факт — женщина победила океан — сразу же затмил имена пилота и механика. Пресса неистовствовала. Стрекотали кинокамеры. Вспыхивали «блицы» фоторепортеров.
Издатель собирал золотую жатву и для ее верности — а вдруг героиня опять взбунтуется — поселил ее в своем доме. Мисс Эрхарт пишет рассказ о своем полете «Двадцать часов, сорок минут» и посвящает жене издателя.
Путман слегка морщится... Изворотливый издатель имел другие планы. С женой он разводится и предлагает руку и сердце... Амелии.
Отныне Путман становится импресарио своей новой жены. Дело обретает размах. Сверхлегкие чемоданы для авиапассажиров с этикеткой «Амелия Эрхарт». На сигаретных пачках — она, некурящая, с сигаретой в зубах. Реклама крема от загара. Спортивная одежда. И так далее и тому подобное.
Но Амелия хотела достигнуть в жизни не этого. Она же летчик, черт возьми! А не дитя рекламы.
Четыре года спустя после перелета через Атлантику в качестве багажа она самостоятельно вылетает с Ньюфаундленда по тому же маршруту. Одна в небе. Хоть ненадолго свободная от цепких объятий рекламы.
Перелет оказался действительно трудным, и, когда ее красный «Локхид-Вега» достиг Ирландии и, пугая коров, приземлился на лугу, первый же человек, фермер, спросил Амелию, откуда она.
— Из Америки.
Фермер пожал плечами: мол, всякое бывает. И только две старые девы, преодолев шок от странного наряда небесной гостьи, — на даме кожаные кавалерийские бриджи! — предложили ей чашечку чая.
И снова шквал славы, рекламы, банкетов, приемов. Она едва успевает менять вечерние туалеты. Предполагала ли пятнадцать лет назад скромная сестра милосердия, не окончившая и медицинских курсов, такой поворот судьбы?
Амелии порой становится грустно. Ведь при всем этом она женщина. И ей свойственны обычные женские слабости. Боится темноты, мышей, пауков. Во время полета через Атлантику ее пугает пламя из выхлопных труб. Ей вспоминаются менее удачливые предшественницы: принцесса Левенштейн, Грейсон, Маккей.
Читать дальше