Дмитрий Алексеев - По следам «таинственных путешествий»

Наибольший интерес, с точки зрения авторов, представляет исследование радиофизика Куперова. И самый важный, пожалуй, вывод, вытекающий из его работы, — после отказа мотора и прекращения радиосвязи Н-209 некоторое время, может быть несколько часов, находился в воздухе. А вот район возможной посадки самолета, определенный Куперовым из условий радиосвязи 12—13 августа 1937 года, еще нуждается в уточнении: не все радиограммы, принятые в первые дни после исчезновения самолета, могли передаваться с его борта.

В конце концов Леваневскому все же пришлось посадить самолет на лед. И скорее всего не на дрейфующий ледяной остров: вероятность встречи с ним была все-таки очень незначительной. Если события развивались именно так, то остается мало надежд обнаружить когда-либо след Н-209 и его экипажа. И все же хочется верить, что будет прочитана последняя страница истории, уже столько лет волнующая полярников, авиаторов, географов, всех, кто помнит и знает эпоху первых героических трансарктических перелетов.

Наступал яркий, солнечный день. Море катило ласковые волны, и прямо по курсу разворачивалось побережье Сицилии.

В Палермо была стоянка нашего судна. Один из авторов, воспользовавшись случаем, решил узнать подробнее о катастрофе дирижабля, происшедшей когда-то давно у берегов Сицилии. Но никто из горожан, к кому бы он ни обращался, ничего не знал; лишь участливо выслушивали и советовали спросить у рыбаков.

Назавтра — прямо к рыбакам. Они тут по соседству с нашим кораблем разбирают сети после ночного лова.

— Синьор хочет купить рыбы? Ах нет! Поговорить? С удовольствием. Увы, не помним. Минуточку! Старики будто бы рассказывали, но, увы, их уже нет. Сочувствуем, синьор. А что, там были родственники? Нет?! Странно, а тогда почему синьора это так интересует? Но французский флот стоял на Корсике и в Тулоне. Может быть, там помнят?..

Рыбаки огорченно качали головами.

По стечению обстоятельств из Палермо наш курс лежит в Аяччо, административный центр Корсики. Расспрашиваем и там, но с тем же результатом, как и на Сицилии. Про Наполеона — пожалуйства! Любой мальчишка расскажет, мсье, не хуже академика. И про бутылку с запиской?! О-ля-ля! Морская почта! Хотите купить? Проведем мигом. Есть такая лавочка с морскими диковинками.

Да, время сделало свое. Помнится день вчерашний, позавчерашний. Месяцы, годы уже гасят детали. А тут — полустолетие, к тому же вместившее столько событий!

И лишь старый рыбак — корсиканец, служивший когда-то на военно-морской базе в Тулоне, сказал, что он кое-что смутно припоминает, а в Тулоне, конечно, свидетели найдутся. И если мсье пожелает добраться до Тулона, лучше воспользоваться самолетом компании «Эр Франс», сорок минут полета...

Мсье, конечно, желал. Но срок, отпущенный капитаном, истек, и пришлось вернуться на корабль.

Плавание закончилось. Нахлынули другие дела. Интерес к давнему происшествию как-то погас.

Спустя некоторое время в руки попали любопытные документы. Потянулась ниточка, и началась работа в архивах, библиотеках. Всплывали новые факты, и постепенно стали вырисовываться контуры этой действительно загадочной истории.

...Встречный ветер гуляет по гондоле, ворошит штурманские карты. Командир справа у открытого иллюминатора. Над головой, уходя далеко назад, нависает огромный сигарообразный корпус дирижабля. В лучах зимнего солнца винты двигателей описывают блестящие круги. Позади командирской гондолы — вторая, пассажирская. Праздным пассажирам, как водится, делать нечего, они мешают командиру. А командир, в общем-то деликатно, ограничивает их интерес к командирской гондоле. Она тесна. Здесь установлен один из двигателей дирижабля. Громоздкая радиотелеграфная аппаратура. Штурманский стол. Рулевое управление. Все как на настоящем корабле.

— Скоро прибываем? — обращается к командиру один из пассажиров.

— Да, господин капитан первого ранга, — сдержанно отвечает Дюплесси. — Я полагаю не позже семнадцати часов.