Ринат Валиулин - Португалия

В большинстве случаев проведения городских ремонтных работ португальские власти сначала объявляют конкурс по поиску подрядчиков, а дальше в основном лишь следят за процессом, требуя, чтобы строители строго соблюдали сохранность зданий, городских стен и прочей частной и государственной собственности, в особенности той, что относится к объектам культурного наследия. Определенная часть подрядов финансируется муниципалитетами напрямую из своего собственного бюджета.

Помимо национальных требований к регламенту строительных работ в Португалии существует и строго соблюдается целый ряд положений и документов общеевропейского уровня, в частности Лейпцигской хартии 2007 года или Толедской декларация 2010 года. В них в качестве приоритетных требований к городскому хозяйству значатся его «рациональность, комплексность и устойчивость». Подозреваю, что самым расплывчатым и непонятным термином здесь является слово «устойчивость», однако в нем кроется весь смысл или, если хотите, вся философия европейского городского строительства. Конечно же, речь не идет только о том, чтобы все постройки в городе были устойчивыми, стабильными и не заваливались набок подобно Пизанской башне. Придя в европейские языки, скорее всего, сначала из английского (sustainability), слово имеет более узкий и конкретный смысл; речь идет о развитии «продолжающемся», «самодостаточном», таком, которое не противоречит дальнейшему существованию человека в городе и его сбалансированному развитию. Согласно этой концепции градостроительства устойчивое развитие города ориентировано на удовлетворение потребностей нынешнего поколения его обитателей, без ущерба для возможности будущих поколений удовлетворять свои собственные потребности.

В Португалии, как и ранее в Советском Союзе, был свой период, отмеченный ускоренным строительством нового жилья. Он пришелся на вторую половину 1970-х годов, когда в страну хлынули потоки иммигрантов из Африки. Количество так называемых retornados – «возвращенцев», которых страна, по большому счету, не ждала и была к ним не готова, составило тогда более трети миллиона человек – на девятимиллионную Португалию. Параллельно с ними из колоний, в основном из Анголы, Мозамбика, Кабо-Верде и Сан-Томе́, в больших количествах прибывали и африканцы. И если у белых в метрополии, как правило, были родственники или друзья, которые могли их на первых порах приютить, то черным приходилось селиться, где попало. В первую очередь они заполняли собой лиссабонские пригороды или окрестности северной столицы Порту, и с тех пор здесь образовались настоящие трущобы, из поначалу деревянных бараков, а потом – чуть более адекватного, но все равно, двадцать лет спустя – уже обветшалого и полуразвалившегося жилья. Некоторые пригороды Лиссабона до сих значительно больше, чем наполовину, заселены африканцами – переселенцами из колоний в 1970-е и их потомками.

К 1994 году, когда Лиссабон был объявлен культурной столицей Европы и когда я впервые в жизни приехал туда в качестве корреспондента радиостанции «Эхо Москвы», государство серьезно задумалось о преображении облика столицы и пригородов и об освобождении их от ветхого жилья и расплодившегося «самостроя», который к тому времени стал вовсе не редким явлением. В 1993 году здесь была принята национальная Программа по переселению, целью которой и стало строительство достойного жилья для жителей фактических трущоб, выросших вокруг двух португальских столиц. За пару лет глубокой исследовательской работы было зарегистрировано около 50 тысяч семей, подпадающих под данную программу. На сегодня она выполнена почти на 90 процентов, что совсем не означает, что сам процесс проходил и проходит гладко и без проблем: правом на так называемое социальное жилье все это время обладали лишь те жители, кто попал в реестр с началом кампании. Те же, кто поселился в этих пригородах позже, не с начала их заселения, но почти так же давно, и имел даже родившихся здесь внуков, получали новые квартиры отнюдь не просто: от них требовались всякие документы, подтверждающие их право на переселение, и т. д.; в ходе переселения не всегда учитывалась потенциальная динамика развития семьи, когда в одну трехкомнатную квартиру могли поселить сразу нескольких взрослых родственников, не учитывая того, что каждый из них готов завести детей и зажить самостоятельной жизнью. О сломе старого жилья жители предупреждались заранее, но, как всегда это бывает, люди либо не хотели ехать в предложенный район, либо претендовали на лучшие условия. С «самостроем» власти обращались и вовсе бесцеремонно, жестко, с привлечением полиции, выбрасыванием мебели и личных вещей на улицу. Местными административными органами, муниципалитетами, на которые пришлась основная часть бремени по сносу и переселению, помимо предоставления бесплатного социального жилья предлагались и другие, альтернативные способы улучшения условий проживания. Среди них была, например, форма частичной аренды жилья, когда определенный ее процент оплачивался городской администрацией.