Джордж Кеннан - Кочевая жизнь в Сибири

Мы приятно провели около часа времени и удалились, получив приглашение на обед на следующий день.

Решение, продолжать ли наше путешествие к реке Амур или остаться в Петропавловске и начать наше путешествие на север отсюда, ещё не было принято, поэтому мы по-прежнему считали бриг своим домом и каждую ночь возвращались в нашу маленькую каюту. Первая ночь в порту была странно спокойной, умиротворённой и тихой, мы ведь привыкли к тому, что судно постоянно кренилось, качалось и скрипело, за бортом плескалась вода, а в снастях свистел ветер. В бухте же не было ни малейшего ветерка, высокие холмы на берегу отражались в её водах, как в зеркале. Несколько рассеянных огней из деревни отражались длинными светящимися полосами в тёмной воде, а с чёрного склона справа периодически доносился то слабый звон колокольчика, то длинный меланхоличный вой собаки. Я очень старался заснуть, но новизна всего происходящего, мысль о том, что мы сейчас находимся в Азии, и сотни мыслей о том, что нас ожидает, долго не давали уснуть.

Деревня Петропавловск, хотя и не самая большая, является одним из самых важных поселений на Камчатском полуострове и имеет население около двух-трёх сотен коренных жителей и русских крестьян, а также нескольких немецких и американских купцов, привлеченных сюда торговлей соболями. Это не совсем типичное камчатское село, оно в немалой степени ощутило влияние от посещения его иностранцам и демонстрирует в своих манерах и образах жизни и мыслей некоторые свидетельства современного предпринимательства и просвещения. Селение существует с начала восемнадцатого века и уже достаточно созрело, чтобы обрести некую собственную цивилизацию, но возраст поселений в Сибири не является критерием развития, так что Петропавловск либо не достиг ещё зрелости, либо опять впал в детство.

Почему Петропавловск называется именем святых апостолов Петра и Павла, я так и не понял, даже после тщательного расследования. Священный канон не содержит никакого послания к камчатцам, в той мере, в которой они в нём нуждаются, и нет никаких других свидетельств того, что берег, на котором стоит деревня, когда-либо посещалась одним из тех святых, чьи имена он носит. Таким образом, можно заключить, что его жители, не отличающиеся апостольскими добродетелями и не испытывающие потребности святого заступничества, назвали поселение именем апостолов Петра и Павла в надежде, что эти апостолы почувствуют своего рода имущественное право на это место и обеспечат его окончательное спасение без каких-либо ненужных расследований его достоинств. Была ли это идея её основателей или нет, я не могу сказать, но такой план был бы в высшей степени применим к состоянию населения в большинстве сибирских поселений, где вера сильна, но трудов мало.

Достопримечательности Петропавловска, с точки зрения туриста, немногочисленны и неинтересны. В нём есть два памятника в память о выдающихся мореплавателях Беринга и Лаперуза, и на его холмах есть следы укреплений, построенных во время Крымской войны для отражения десанта французско-английской эскадры, но кроме них, город не может похвастаться ничем, представляющим исторический интерес. Однако для нас, два месяца запертых в тесной тёмной каюте, деревня была достаточно привлекательна сама по себе, и на следующее утро мы отправились на берег, чтобы прогуляться по лесистому полуострову, который отделяет небольшую гавань от Авачинской бухты. Небо было безоблачным, но над вершинами холмов низко плыл густой туман и скрывал окружающие горы от глаз. Весь пейзаж был зелёным, как изумруд и сочился влагой, а солнечный свет иногда пробивался сквозь облака испарений, и блики света проносились по влажным склонам холма, словно слезинки по лицу. Вся земля была покрыта цветами. Болотные фиалки голубели в траве, цветы водосбора раскачивали свои пурпурные заостренные венчики над серыми мшистыми скалами, тут и там густые заросли дикой розы покрывали землю одеялом розовых лепестков.

Ступая прямо по росистым цветам и стряхивая маленькие ливни воды с кустов, мы поднялись по склону крутого холма между гаванью и заливом и неожиданно наткнулись на памятник Лаперузу. Я надеюсь, что его соотечественники, французы, воздвигли в память о нём какой-нибудь более приличествующий и прочный знак уважения, чем этот. Это просто деревянная рама, покрытая листовым железом и окрашенная в чёрный цвет. На ней нет ни даты, ни надписи, и она больше напоминает надгробную плиту над могилой преступника, чем памятник в честь выдающегося навигатора.