Жак-Ив Кусто - Живое море. В мире безмолвия

Испытывая «фотопланер», мы получили множество пустых кадров, но иногда нам удавалось застать врасплох скопления креветок. Мы даже сняли на киноленту стаю кальмаров, расплывающуюся во все стороны в двенадцати футах от камеры. Наконец-то нам удалось подсмотреть в слоях рассеивания крупные подвижные организмы.

Затем мы опустили в море хитроумный прибор, измеряющий биолюминесценцию. Это был подводный батифотометр, сделанный доктором Джорджем Кларком из Гарвардского университета и его помощником Ллойдом Бреслау. Папа Флеш прислал их на «Калипсо», чтобы они испытали прибор в Средиземном море. Батифотометр подвешивался на фале с кабелями, по которым сигналы передавались на поверхность. Даже самое слабое свечение организма регистрировалось немедленно. В Атлантическом океане Кларк уже находил светящихся животных на глубине двух миль — средней глубине Мирового океана. Мы предоставили в его распоряжение «Калипсо» и «Винаретту Зингер», и он приступил к работе между Монако и Корсикой. Интересно было, стоя в штурманской рубке, смотреть, как самописец на приборе Кларка скачет вверх-вниз с разной частотой и амплитудой, в зависимости от глубины. Лента регистрировала поразительно много светящихся животных. Даже в самой скудной зоне «светящейся жизни», глубже шести тысяч футов, прибор почти каждые две секунды замечал вспышку.

Кларку хотелось также узнать, какие именно организмы устраивают фейерверк… Он установил на одном кронштейне свой батифотометр и камеру Эджертона. Они были сопряжены так, что свет от животного, попадая в прибор, тотчас включал затвор фотоаппарата. Светящиеся организмы сами снимали свой портрет.

Мы опустили это устройство в воду. Наверху шкала показывала, что перед батифотометром проносятся целые рои метеоритов. Бернар Марселлин, наш радиоинженер, который помогал Бреслау собирать замысловатый механизм, потирал руки, предвкушая интересные кадры. А когда мы проявили ленты, на снимках не оказалось ни одного сколько-нибудь крупного организма.

Чем объяснить такое несоответствие между показаниями батифотометра и тем, что видела камера? Мы продолжали опускать наше устройство, и всякий раз получали противоречивые результаты. Однажды ночью прибор буквально выходил из себя, регистрируя небывалую силу света. Несмотря на неприятную качку, все окружили прибор, чтобы посмотреть, как скачет стрелка. Судно накренилось, меня сильно тряхнуло, и одновременно догадка озарила мой мозг.

Сколько раз во время погружений я видел, как ночесветки и другие представители зоопланктона образуют настоящие созвездия вокруг моего тела. Малейшего прикосновения к ним, самой слабой вибрации достаточно, чтобы вызвать свечение. Так, может быть, устройство доктора Кларка регистрирует свет не только от спонтанно вспыхивающих организмов, может быть, оно само своим прикосновением раздражает светящихся животных? А сейчас, при сильном волнении, батифотометр еще и раскачиватся. Недаром же стрелка колеблется в лад с качанием корабля.

Чтобы проверить это, я в тихую ночь пришвартовался к пристани в Кальви и ушел под воду, подвесив батифотометр на подъемном кране. Крановщик стал покачивать прибор, имитируя движущийся корабль. Пока прибор висел неподвижно, вокруг него было почти совсем темно. Стоило ему начать двигаться, как кругом родились светящиеся туманности.

Когда исследуешь глубины приборами, управляемыми на расстоянии, сплошь и рядом сталкиваешься с такими вещами.

Накапливая данные о PC, мы стали замечать, что иногда поднимающийся слой расчленяется, словно разные виды собираются в стаи сообразно своей чувствительности к свету. Значительные вертикальные перемещения начинались не глубже 1500 футов. Казалось бы, на большей глубине, куда свет почти не проникает, нечего и ожидать каких-либо колебаний слоев рассеивания. Но возле Мадейры нам пришлось еще раз пересмотреть свои прежние воззрения.

Для большинства приезжих Мадейра — очаровательный курортный остров. Для нас это была небольшая уединенная горная гряда среди моря, 350 тысяч жителей которой находятся, так сказать, на иждивении глубоководной рыбы Aphanopus carbo — или эспады, как ее называют островитяне. В непосредственной близости от Мадейры почти вся рыба выловлена, так что местные жители вынуждены выходить на более глубокие места, где они ночью и ловят эспаду. Четыре рыбака — трое взрослых и один мальчик, — с которыми мы подружились, взяли нас с собой на ночной лов на легком изящном паруснике. Отойдя от острова на три-пять миль (здесь глубина резко увеличивается с шести до десяти тысяч футов), они убрали паруса и опустили длинные, с милю, ярусы с каменными грузилами — один с кормы, другой с носа. На каждом ярусе были сотни крючков, наживленных кусочками кальмара на нижних 300 морских саженях. Надо было ждать три часа; чтобы время не пропадало даром, рыбаки зажгли факел и принялись ловить кальмаров впрок для следующего дня.