Геннадий Дмитриев - Я был капитаном Фицроем

— Капитан! — леди Инесса с трудом сдерживала гнев, — дерзость хороша только в бою, но не в общении с дамой! Или Вы хотите поссориться со мной, еще до выхода королевы?

Фицрой понял, что сказал лишнее, он был далек от придворной дипломатии и всегда говорил то, что думал. В одних кругах это воспринимается как прямота и принципиальность, в других, где язык дан не для того, чтобы высказывать свои мысли, такое поведение воспринимается как признак глупости.

— Простите, миледи, — сказал он, понижая тон, — я не хотел Вас обидеть. Моряки слишком грубы и прямолинейны, вести себя на паркете банкетного зала, как на палубе корабля — довольно глупо с моей стороны. Приношу свои искренние извинения, и спешу загладить свою вину!

— Вот так-то лучше! — сказала леди Инесса примирительным тоном.

Когда наконец королева соизволила выйти к гостям, и леди Инесса представила ей капитана Фицроя, ее величество произнесла следующую фразу:

— А, так это Вы, тот герой, который позволил себе поссорить нас с адмиралом Беконом?

— Прошу простить меня, Ваше величество, — сказал капитан, склонившись перед королевой.

— А он весьма недурен, этот молодой человек, — сказала королева куда-то в пространство.

Это было все внимание, которым королева удостоила своего героя, в честь которого якобы и был устроен этот бал. Но и этого было немало для простого моряка, хоть и дворянина, но очень небогатого и далекого от придворной свиты.

Когда начались танцы, капитан Фицрой, смутившись, попросил леди Инессу выйти с ним в сад, чтобы подышать свежим воздухом, сославшись на плохое самочувствие и духоту. Дело в том, что танцевал он скверно, можно сказать, вообще танцевать не умел. Потомственный моряк из обедневшего дворянского рода, он воспитывался в духе морских традиций своей семьи. С малых лет он уже знал, что такое компас, секстант, мачты, стеньги, бегущий и стоячий такелаж. Но никакого понятия не имел о мазурке, кадрили и прочей чепухе, которой забивают головы малолетним дворянам их воспитатели. Леди Инесса поняла истинную причину просьбы капитана и решила не ставить его в неловкое положение, выйдя с ним в сад.

Чтобы как-то занять время, леди Инесса попросила капитана рассказать о том сражении, которое сделало его героем в глазах высшего света, но не успел он начать рассказ, как их уединение было нарушено появлением служанки.

— Простите, миледи, — произнесла она с явным волнением в голосе, — к Вам человек от лорда Бекона, просит срочно принять его.

— Хорошо, — ответила леди Инесса спокойно и, обратившись к Фицрою, добавила: — подождите меня здесь несколько минут, капитан.

— Да, конечно же, миледи, — ответил тот.

Но только леди Инесса вышла, служанка бросилась к капитану, говоря быстро, но разборчиво, тихим взволнованным голосом:

— Меня зовут Мари, я — служанка леди Инессы. Уходите отсюда, капитан, садитесь на свой корабль и отплывайте немедленно!

— Но, что случилось, Мари? Почему я должен так спешно бежать отсюда?

— Корабль лорда Бекона прибыл в порт, сам лорд будет здесь с минуты на минуту! Не верьте леди Инессе! Ни одному ее слову! Она любовница лорда Бекона, они заодно! Вы не представляете себе, насколько она опасна! Да она просто уничтожит Вас! Вы мало что понимаете в дворцовых интригах, и не сможете противостоять ей!

— Вы ошибаетесь, дорогая Мари, говоря о том, что я мало понимаю в дворцовых интригах, я не понимаю в них вообще ничего! — ответил он служанке с улыбкой.

— Вы еще и шутите, капитан! Поверьте, все это очень опасно! Милость королевы может легко смениться на гнев, тогда Вы можете потерять не только каперскую грамоту, но и свою голову!

К несчастью, капитан Фицрой через некоторое время сумел убедиться на собственном опыте в справедливости опасений Мари. Едва Мари успела окончить фразу, как вернулась леди Инесса.

— Ах, ты маленькая бесстыдница! Ты что здесь делаешь? Очаровываешь нашего героя? Иди отсюда, проказница! — и, повернувшись к Фицрою, сказала: — Не обращайте на нее внимания, капитан, эта маленькая бездельница вечно сует свой прелестный носик в чужие дела.

Служанка, поклонившись госпоже в знак беспрекословного повиновения, ушла, а леди Инесса продолжала, обращаясь к капитану:

— Наш адмирал наконец-то прибыл в порт. Он торопится оправдаться перед королевой, но я не советовала ему спешить. У него еще хватает наглости заявить, что он прибудет на этот бал! Это было бы весьма неразумно с его стороны.